О существовании этой книги знают только библиографы. Впервые ее зафиксировал в 1814 году «отец русской библиографии» В. С. Сопиков. Спустя почти столетие (в 1912 году) сопиковскую справку повторил в своей публикации В. Семенников. Минуло еще полсотни лет, и чуть расширенная справочка появилась в «Сводном каталоге русской книги гражданской печати XVIII века». Вот она: «Варбек. Английская повесть, основанная на исторической истине, переведена с французского. Из сочинений г. Арнода. В Сибири. Тамбов. Вольная тип. (А. Нилова), 1793. 306 с. 8°».
Книга открывается посвящением: «Милостивой государыне ЕКАТЕРИНЕ ВАСИЛЬЕВНЕ ея высокородия Алябьевой. С глубочайшим почтением посвящает всепокорнейший слуга П. С.».
Составители «Сводного каталога…» по этому поводу высказали очень осторожное предположение: «Перевод, возможно, сделан Панкратием Платоновичем Сумароковым, тобольским литературным деятелем, которому покровительствовал губернатор А. В. Алябьев».
Эта библиографическая запись рождает ряд вопросов: кто такой «г. Арнод», что значит помета на титульном листе «В Сибири», верно ли, что переводчиком был П. П. Сумароков, кто такая Е. В. Алябьева, почему книжка появилась в Тамбове?.. Ну, а самое главное —что собой представляет книга, каково ее содержание, почему внимание переводчика привлекло именно это произведение? На все эти вопросы ответов в отечественной литературе нет.
Правда, в одной старой русской энциклопедии, изданной в прошлом веке, нашлась краткая статья о «г. Арноде». Это Франсуа-Тома-Мари де Бокюлар д’ Арно, французский писатель (1718—1805), автор многочисленных
повестей, романов и пьес.
Арно покровительствовал знаменитый Вольтер — помогал ему деньгами и советами. Прусский король Фридрих II пригласил его в Берлин. «Пробыв там год,— говорится в энциклопедии,—он отправился в Дрезден, где был советником посольства, и затем вернулся во Францию. Во время террора он был заключен в тюрьму. Умер в Париже 8 ноября 1805 г. В произведениях его замечается большая наклонность к ужасному».
Словно продолжая последнюю мысль, французский филолог Т. Севрейс в «Словаре французской литературы XVIII века», изданном в Париже в 1960 году, подчеркивал, что Арно принадлежит своеобразная слава изобретателя «жанра ужасов» во французской драматургии.
Однако на русской почве писатель был более известен не как драматург, а как автор «ужасных» повестей и рассказов. О его популярности в России говорит то, что с 1769 года по конец века на русский язык было переведено более трех десятков его произведений. Мало того, в 1789 году Н. И. Новиков издал двухтомник избранных повестей и анекдотов Арно под странным, малоподходящим заголовком «Успокоение чувствительного человека, или Собрание сочинений г. Арнода, прославившегося писанием трогающих и удовольствие приносящих повестей в английском вкусе».
Интерес читателей к произведениям французского проромантика, наполненным чувствительностью на манер Жан-Жака Руссо и страданиями в духе Эдварда Юнга, не ослабевал и в 90-е годы «осьмнадцатого» века.
Кто же переводчик, скрывшийся за инициалами «П. С.»? Расшифровать криптоним помогает указание на титульном листе — «В Сибири». Дело в том, что за несколько лет до выхода в Тамбове «Варбека» в Тобольске, в типографии Василия Яковлевича Корнильева и его сына Дмитрия Васильевича (прадеда и деда Д. И. Менделеева) — единственной тогда типографии на территории от Волги до Тихого океана — была напечатана «англинская повесть» «Училище любви». Перевел ее с французского языка «П. С.». В журнале «Иртыш, превращающийся в Ипокрену», выходившем также в Тобольске в 1789—1791 годах, под переводными и оригинальными сочинениями стояли «П. С.» либо «Пан. Сум.», что значит «Панкратий Сумароков».
Корнету Конной гвардии, внучатому племяннику большого русского писателя Александра Петровича Сумарокова Панкратию Платоновичу шел лишь 21 год, когда его обвинили в подделке ассигнаций и приговорили к смертной казни. Екатерина II заменила казнь двадцатилетней ссылкой в Тобольск, лишив Сумарокова чина и дворянского звания. Вчерашний столбовой дворянин стал туринским мещанином. Блестяще образованный молодой человек, обладавший к тому же поэтическим даром, талантами художника и музыканта, не мог не обратить на себя внимания в «стольном граде Сибири».
Оригинальные стихотворения и прозаические переводные произведения, опубликованные Сумароковым в «Иртыше», принесли ему известность не только в Тобольске, но и далеко за его пределами. В 1793—1794 годах Панкратий Платонович редактировал еще один тобольский журнал — «Библиотека ученая, економическая, нравоучительная, историческая и увеселительная в пользу и удовольствие всякого звания читателей». Это было энциклопедическое по содержанию издание, наполненное преимущественно переводами сочинений европейских авторов. Занятие литературой для Сумарокова стало одним из источников материального обеспечения. Мать присылала пособие небольшое, а вместе с Панкратием добровольно делили годы ссылки сестра Наталья да двое слуг. В 1789 году он женился на гувернантке Софье Казабе, девушке воспитанной и образованной. Сумароков, дававший частные уроки детям местных купцов и чиновников и заслуживший репутацию знающего педагога, с помощью молодой жены открыл частный пансион. Супруги трудились в нем в четыре руки.
За редактирование «Библиотеки ученой…», издававшейся на средства приказа общественного призрения, Сумароков получил гонорар. Но случилось это по выходе последней, 12-й книжки журнала в 1794 году. В течение двух лет «Библиотека ученая…» печаталась в типографии Дмитрия Корнильева. В 1793 году, кроме шести номеров этого журнала, из типографии вышло всего две небольшие книжечки: «Слово о пользе физики» Тимофея Воскресенского и «Ода на новый 1793 год» Ивана Трунина. В связи с этим остается неясным, почему перевод «Варбека» появился не в Тобольске, а в Тамбове. Возможно, между Сумароковым и Корнильевым «пробежала черная кошка», а может, типография была настолько перегружена заказами наместнического правления, что Корнильев не чаял справиться с новым заказом.
Есть и другой путь догадок. В 1791 году в Тамбовской вольной типографии бригадира Андрея Михайловича Нилова вышла книга С. Ф. де Жанлис «Аделия и Теодор, или Письма о воспитании, содержащия в себе правила, касающияся до трех различных способов воспитания, . как то принцов и обоего пола юношества». Довольно объемистая, в 264 страницы, книга была переведена с французского языка двоюродным дядей Панкратия Платоновича Павлом Ивановичем Сумароковым. Павел Иванович близко к сердцу принимал нужды несчастного родственника. (В 1801 году именно благодаря его стараниям появился императорский указ об освобождении Панкратия Платоновича из ссылки, а годом позже —еще один — о восстановлении Сумарокова в дворянских нравах). Возможно, он-то и посоветовал племяннику отправить рукопись «Варбека» в Тамбов.
Следуя за дядей, Панкратий Платонович, вероятно, продал Нилову рукопись перевода, а вместе с нею и право издания повести. Скорее всего именно таковы обстоятельства появления произведения Арно и на тамбовской земле.
Подзаголовок повести гласит, что она «основана на исторической истине». Действительно, главные герои произведения не выдуманы. Все они были реальными участниками кровавой войны между Белой и Алой розами — Йоркской и Ланкастерской династиями, одинаково жадно тянувшимися к английскому престолу.
Чтобы разобраться в событиях, которые послужили канвой сочинения, кратко напомним о тех, что предшествовали им. После смерти в 1483 году английского короля Эдуарда IV, представителя клики Йорков, вспыхнула борьба за трон внутри этой клики. Дети Эдуарда IV, в том числе наследный принц 12-летний Эдуард V и его девятилетний брат Ричард, были объявлены незаконнорождеными и посажены в Тауэр. С тех пор никто их не видел, и судьба принцев по сей день остается исторической загадкой. Королем стал младший брат Эдуарда IV Ричард III. Но спустя два года с помощью французских наемников и предавших Ричарда III вельмож внебрачный отпрыск Ланкастеров граф Генрих Ричмонд разбил войско нового короля и воцарился на английском престоле. Однако борьба не закончилась. Сторонники Иорков решили использовать все средства, чтобы свалить Генриха VII.
Ближайшим из родственников короля по мужской линии оставался юный племянник Эдуарда IV граф Варвик. Но он, как и маленькие принцы, тоже томился в Тауэре. Заговорщики-йоркисты, в центре которых стояла сестра Эдуарда IV герцогиня Маргарита Бургундская, выдвинули на политическую арену подставного «графа Варвика», якобы бежавшего из Тауэра. Им стал сиделец хлебной лавки некий Ламберт Симнель. Снаряженное йоркистами войско Симнеля в 1487 году потерпело поражение, сам он оказался в плену. Дело завершилось комически: претендента на корону Генрих VII не казнил, как можно было ожидать, а сделал одним из поварят на своей кухне…
Неудача не остановила йоркистов, и они затеяли новые козни. Ходу их от начала до трагического конца и посвящена повесть Арно.
Сюжет ее таков. Иоркисты, близкие к герцогине Маргарите Бургундской, отыскали юношу — сына торговца, «мещанина Турнайского» по имени Варбек. Предположительно он был незаконным сыном Эдуарда IV, очень похожим на него; юноша отличался громадным честолюбием, мечтал о троне, знал несколько языков и был влюблен в графиню Гунтлей, родственницу шотландского короля Иакова IV. Варбека «Перкина тщательно готовили к той роли, которую он должен был сыграть. Однако он не хочет «приобрести диадему безстыдством подлой лжи!», хотя и не прочь овладеть троном открыто под собственным именем. Тогда Маргарита, точно рассчитав, называет имя Гунтлей, на которой герцог Иорский может жениться, а Варбек — нет. Юный честолюбец и влюбленный тотчас «повергается к стопам» герцогини. Теперь он готов стать самозванцем.
Чтобы создать видимость непричастности Маргариты Бургундской к «герцогу Йоркскому» и вместе с тем обеспечить время для подготовки выхода его на карточный стол политической игры в Европе, Варбека в сопровождении секретаря герцогини Фриона и братьев Астлей инкогнито отправили в Португалию. Спустя время Варбек высадился на берег Ирландии, где уже открыто объявил себя герцогом Йоркским, и «Корк был первый ирландский город, признавший Ричарда Плантаженета, второго сына Эдуарда IV, законным Государем Великобритании».
Как свидетельствует английский историк, произошло это в начале 1492 года, в тот момент, когда Генрих VII готовился к войне с Францией. Карл Французский пригласил «герцога Йоркского» к себе и ловко воспользовался им, чтобы добиться от Генриха заключения мира. Англия обусловливала мирный договор выдачей ей самозванца. В этих условиях Карл VIII «нашелся принужденным… выслать герцога Йоркского…» из Франции.
Из Ирландии самозванцу также пришлось уйти не солоно хлебавши. Тогда он бросился в Шотландию и нашел там не только радушный прием, но руку и сердце возлюбленной графини Гунтлей, кузины Иакова IV.
В то время в одной из ирландских провинций вспыхнул мятеж против англичан, и «герцогу» предложили возглавить его. Вместе с женой Варбек «вступает в Бодмин; три тысячи человек к нему туда приходят; он принимает титул королевский, и раздаются повсюду восхищения и поздравления». Накануне решающего сражения с войсками Генриха VII «Ричард IV» исчез из лагеря. Сторонники его были разбиты. Спасаясь бегством, Варбек укрылся в Б ов л ейском монастыре и сдался королю, обещавшему сохранить ему жизнь. Схвачена и герцогиня. Генрих VII открыл ей подлинное имя «герцога Йоркского». Добиваясь от «герцога» признания в обмане и одновременно — любви Гунтлей, Генрих путем лживого сообщения о том, что-де Гунтлей угрожает топор, вырвал это признание у Варбека. Но Гунтлей непреклонна.
С помощью Астлея Варбеку и Гунтлей удается бежать, но неудачно. Варбек вновь в лондонской темнице. Здесь ему приходит мысльч освободить из тюрьмы подлинного графа Варвика, чтобы использовать его имя для достижения английского престола. Однако заговор потерпел крах, и голова Варбека падает под топором палача.
Предположение, что повесть, возможно, не была разрешена к печати тобольской цензурой, основано на том, что главное действующее лицо сочинения — самозванец, добившийся трона. В Тобольске еще живы были участники борьбы дворянской России против отечественного самозванца — Е. И. Пугачева, выступившего под личиной императора Петра III. Был жив один из самых активных организаторов расправы над пугачевцами в Зауралье — архиепископ Варлаам; живы были и тягостные для дворянства воспоминания о совсем недавних событиях Крестьянской войны…
Правда, английский самозванец Варбек — не чета отечественному, но все же самозванец и шел войной на царственную особу. Лучше гусей не дразнить. Примерно так могли рассуждать местные цензоры печатной продукции — по духовной части Варлаам, а по части гражданской — ректор семинарии архимандрит Геннадий.
В «Примечаниях» в конце произведения Арно пытался характеризовать Варбека как человека, которому «природа даровала… великую душу, все приятности и щастливые склонности…». Но в повести он предстает игрушкой в руках властителей Европы, слабовольным, слезливым, терзающимся своим ложным положением.
Устами Варбека Арно высказал свое мнение о просвященном монархе: «В чем состоит блаженство царей? Они имеют власть делать добро, отирать слезы нещастных и подавать руку помощи угнетенной невинности…» Это, кстати, единственный «общественный штрих» в рассуждениях самозванца и потому воспринимается как явно случайный. Арно всячески стремился показать положительные качества Варбека. Отсюда многочисленные описания его страданий от угрызений совести, подчеркнутое «благородство» его безмерной страсти к Гунтлей, готовность ради нее к самопожертвованию, отсутствие видимых материальных целей и выгод.
Все это понадобилось для того, чтобы противопоставить Варбека образу основателя династии Тюдоров Генриха VII. В повести настойчиво подчеркивается его алчная жажда богатства, «черствая и непреклонная душа», которая «не знала доселе, кроме сребролюбия, никакой иной страсти». Увидев Гунтлей, король вдруг почувствовал «волнение» и решил сделать ее своей любовницей. Встретив сопротивление, он прибег к коварному обману Варбека, чтобы достичь расположения графини. Автор повести всюду обращает внимание на низменные свойства характера Генриха VII.
Современная историческая наука, располагая новыми источниками, судит о Генрихе VII, конечно, глубже. Однако нельзя не заметить, что ее представления о нем в самом главном мало чем отличаются от характеристики короля, данной Арно 200 с лишним лет назад.
Чем же был вызван столь резко обличительный антитюдоровский пафос сочинения Арно? Думается, не только стремлением восстановить, так сказать, историческую справедливость, но и антианглийскими настроениями, характерными для Франции Людовиков XV и XVI.
Судя по каталогу Британского музея, «Варбек» впервые был напечатан в Париже в 1774 году. Незадолго до этого времени Франция — участница Семилетней войны потерпела ряд катастрофических поражений на суше и на море. По мирному договору 1763 года она потеряла значительную часть своих владений в Индии. Уступила Англии всю Канаду, территории по левому берегу Миссисипи… Новый взрыв антианглийских настроений пришелся как раз на год выхода «Варбека» из печати. Франция помогала восставшим колониям морально, материально и даже волонтерами, стремясь взять реванш у Англии за свои поражения в прошлых войнах.
В образах Гунтлей и Варбека отчетливо видно влияние Ж-Ж. Руссо.
Как и герои «Новой Элоизы», Варбек и Гунтлей натуры чувствительные. Мечтая о замужестве, юная графиня желала, чтобы будущий супруг ее «знал все потребности чувствия, кои неведомы обыкновенным сердцам и кои постигают только малое число душ, моей подобных», «чтоб он испытал злополучие», так как «нещастие усугубляет чувствительность».
Естественное чувство побеждает даже феодальные сословные предрассудки, согласно которым человек «низкого», «подлого» происхождения не может обладать высокими качествами: умом, великодушием, обаянием. Для представительницы королевского дома ударом было открытие, что муж ее — не герцог, а мещанин Перкин. И тем не менее: «Я всегда буду женой Варбековой…» В данном случае сказался руссоистский «закон природы», по которому союз между любящими, к какому бы классу они ни принадлежали, естественен и необходим.
Конечно, «Варбек» не был вершиной европейской художественной литературы, и автор его не значился в первом ряду знаменитых тогда писателей. Но его повесть привлекла внимание Сумарокова совсем не случайно: в ней отчетливо просматриваются гуманистические, демократические тенденции просветительской литературы, что соответствовало настроениям и взглядам тоболяка. И не случайно он посвятил свой перевод повести сестре наместника А. В. Алябьева Екатерине Васильевне, которая поддерживала начинания литераторов прежней группы «Иртыша, превращающегося в Инокрену» — журнала просветительского направления.
