ИСТОРИЯ В ПИСЬМАХ С НЕБОЛЬШИМИ КОММЕНТАРИЯМИ И БЕЗ ЭПИЛОГА
«…любой поступок человека не пройдет бесследно… Он отразится на нем самом, обязательно коснется людей,
которые рядом».
Из письма рядового Михаила Муллыева своей бывшей учительнице
ЖИЛА-БЫЛА НА СВЕТЕ УЧИТЕЛЬНИЦА. ХОТЬ НАЗЫВАЛАСЬ ОНА ПРЕПОДАВАТЕЛЕМ, ТАК КАК ПРЕПОДАВАЛА СВОЙ ПРЕДМЕТ В ТЕХНИКУМЕ, А НЕ В ШКОЛЕ, А ВСЕ РАВНО — УЧИТЕЛЬНИЦА. ПОТОМУ ЧТО НЕ ТОЛЬКО ДЕЛУ СВОЕМУ УЧИЛА, НО И ЖИЗНИ, ДОБРОЙ И СПРАВЕДЛИВОЙ. РАЗЪЕХАЛИСЬ БЫВШИЕ УЧЕНИКИ, КТО НА СТРОЙКУ, КТО В АРМИЮ, А КТО ОКАЗАЛСЯ ТАМ, ГДЕ И ДУМАТЬ НЕ ДУМАЛ ОКАЗАТЬСЯ (И НЕТ В ТОМ ВИНЫ^ УЧИТЕЛЬНИЦЫ, А ОДНА ТОЛЬКО ЕЕ БОЛЬ). ПИСЬМА ПИШУТ БЛИЗКОМУ ЧЕЛОВЕКУ. ЧАСТЬ ИЗ НИХ — ПИСЕМ-СУДЕБ, ПИСЕМ-ДРАМ — ПРИГЛАШАЕМ, С РАЗРЕШЕНИЯ АДРЕСАТА И АВТОРОВ, ПРОЧЕСТЬ ВМЕСТЕ С НАМИ ТЕБЯ, ЧИТАТЕЛЬ. ПИСЬМА .
От Михаила Муллыева — из армии:
«Здравствуйте, Валентина Амосовна!..
Расскажу немного о себе. Призвался я в армию через две недели после защиты дипломного проекта. Попал в войска ПВО. В ноябре отправили на Дальний Восток. И вот я здесь, в штабе части, в автомобильной службе. Недавно мне на День Советской Армии было присвоено звание сержанта.
Я хочу сказать ребятам, которые пришли после нас в техникум, чтобы они изучали все предметы одинаково хорошо, А то некоторые, наверное, думают: «Зачем мне экономика, автоперевозки, допуски и посадки? Буду иметь дело с машинами, а не с бумагами!» Все пригодится! Если, скажем, уставам и строевой в армии научат, то знать внутреннее устройство передвижных автомастерских и планировку военных автопарков должен сам. Эти знания мне очень помогли.
Ну, а пока: я желаю ребятам жить полной и прекрасной, неповторимой, можно сказать, студенческой жизнью. Почаще быть вместе… Некоторые, может, и не поверят, но мне часто вспоминается наш техникум, наша группа, да, в общем, все, что было хорошего и плохого.
С приветом, Муллыев Михаил.
P. S. Когда б скрижаль судьбы мне вдруг подвластна стала,
Я все бы стер с нее и все б начал сначала,
Из мира я печаль изгнал бы навсегда,
Чтоб радость гбловой до неба доставала!»
От Алексея Н.— из колонии: .
«Здравствуйте, Валентина Амосовна!..
Я несколько сменил свое местонахождение. Новый обратный адрес указан на конверте. Работаю я теперь в строительной бригаде и учусь в школе рабочей молодежи. Заставили меня все-таки закончить одиннадцатый класс. Большое спасибо Вам за справку, если б не она, меня бы зачислили в 9-й…
Можно ли будет после отбытия срока закончить техникум? Восстановят ли меня, и если да, то на каких правах? Очень жду ответа. Приятно получать от Вас письма, чувствовать, что, хотя я наказан, меня не забывают. И главное,— не только родные, но и любимый классный руководитель…
Девушка, с которой я дружил в последнее время постоянно мне пишет. От нее одной я получаю писем большее, чем от всех других, вместе взятых. Правда, прошло еще только 9 месяцев, а впереди еще очень много, но все равно я ей почему-то верю.
Валентина Амосовна, а еще у меня к Вам просьба: вышлите, пожалуйста, свою фотографию и, если есть, фотографии ребят из группы нашей любимой группы…
Да, чуть не забыл. Вы встречаете, наверное, в техникуме Васю Сурина. Узнайте у него, пожалуйста, адрес Сергея Сурина.
Всего доброго.
Алексей, Ваш бывший ученик, так и не ставший автомехаником».
От Сергея Сурина — из колонии:
«Здравствуйте, уважаемая Валентина Амосовна!
Вот уже полтора года как меня «изолировали от общества». Живу сейчас здесь, в колонии. Работаю в бригаде. Работа, конечно, нелегкая, связана с лесом, сколько прошло бревен через мои руки, даже подсчитать трудно, наверно, уже за второй миллион перевалило! Конечно, очень жаль прошлого, особенно то, что не закончил техникум,.
Часто вспоминаю ребят из нашей группы, завидую им. Все сейчас уже механики, большинство, наверное, в армии. А мне приходится расплачиваться за один свой глупый поступок.
Жизнь здесь идет строго по распорядку. Режим, конечно, строгий, за малейшее нарушение — изолятор. Я пока держусь, нет еще ни одного нарушения, не знаю, как будет дальше…»
Они сидели в одной аудитории, слушали одних и тех же преподавателей, обучались одинаковым предметам, «балдели» на одних и тех же дискотеках, готовились к одной и той же профессии.
А жизнь распорядилась так, что дорожки вышли у них разные. Одни, их большинство, надели солдатскую форму и стали защитниками Родины, другие — всего несколько человек — натянули на себя арестантскую робу, оказались совсем в другой колонне, в ,другом строю.
«Жизнь распорядилась…» А жизнь ли? Не сами ли они причина того, что сложился их путь-дороженька так, а не этак? Не звучит ли это «жизнь распорядилась» столь же мелодраматически, как наколка на плече «нет счастья в жизни»?
Они знают, какие джинсы есть «фирма», а какие нет, какие ритмы в моде сегодня, какой преподаватель «зверь», а какой «свой», знают десятки других полезных и бесполезных вещей. Но в этом знании они, может быть, менее всего знают себя. Не отсюда ли — самоуверенность, громогласность, надменность в спорах, пренебрежение к опыту и авторитетам? «Сами знаем!» — чтобы самоутвердиться, ничего не свершив.
И подчас только взрыв, драма исторгнет из них нечто такое, чего в себе и не подозревали. И удивление, а то и отчаяние возникает в полупризнаниях; «Как?! И это произошло со мной?!»
Наступает момент, и жизнь открывает им себе их самих — истинных, подлинных, истовых, неисполненных.
От Саше Метелкина — из армии:
(Из учительской характеристики: «…Учился легко. От скуки мог устроить на уроке «ералаш», похамить, вслух во время урока поговорить с молоденькими преподавательницами. За ребят стоял горой, помогал в учебе… По глупости искалечился, 3 месяца лежал неподвижно. Врачи обещали инвалидность и костыли… От костылей отказался, ушел в армию…»)
«Привет из солнечной Грузии!
Здравствуйте, уважаемая Валентина Амосовна!
Получил от Вас письмо, большая радость. Сижу на дежурстве, на посту ВАМ, и пишу ответ. Начну с того, что в армию идти я не мечтал, но долг Родине, конечно, отдать необходимо. Вы спрашиваете, пригодилась ли начальная. военная подготовка? Пригодилась строевая, и то только, когда… шагал по плацу вместе со всеми, и столько, сколько требовалось, чтобы каждый научился. Мне лично больше помогает то, что я жил в общежитии. Все-таки это огромное дело, ведь в общежитии учишься (сам того не понимая) различать людей не только по внешности, но и по внутреннему миру, по характеру. А знание людей, да хоть немного и жизни, больше нужны в армии. А то у нас, кто сидел дома, ходят затурканные, с вечно опущенной головой.
А я все-таки уже освоился, дали мне машину ЗИЛ-131, уже наездил по Кавказу 5000 километров, побывал в Армении, Азербайджане, а Грузию исколесил вдоль и поперек.
Ваш воин Саша».
От Рафика Якупова:
(Из учительской характеристики: «Сколько помню Рафаэля, он все старался: вначале старался догнать группу, потом старался не отстать,.. Все, о чем ни попросишь, выполнял безотказно».)
«…Пишет Вам лутший ученик вашей группы, думаете, кто, это я — Якупов Рафаэль 3.
Побывал в самой южной точке ГДР, в старинном городе. В этом городе были все события, связанные с войной. Здесь было гестапо, я видел это здание. Жил гитлер с матерью, видел их особняк, для двоих «тесновато», я думаю. Скоро поедем, в бывший концлагерь Бухенвальд, я вам подробно о нем напишу. Этот лагерь видно издали, я видел и башню, где написано: «Каждому свое».
Жизнь и служба идут нормально, нарушений не имею — поведение отличное, если бы здесь, как в техникуме, ставили себе оценку за поведение, я бы смело ставил себе «пятерку».
Здоровье и настроение отличные… Немного стараюсь говорить по-немецки… Есть тут хороший наряд — патруль по городу, многие на нас смотрят доброжелательно… Здесь много негров, японцев, те с нами чуть ли не целуются. Много туристов, видел туристов из Свердловска, от радости меня чуть столбняк не схватил. Завтра нашей части исполняется юбилей, она создана в годы войны. Наши праздники здесь проходят очень интересно…
С нетерпением жду вашего ответа.
С большим уважением к вам Рафик».
От Михаила Муллыева:
(Из учительской характеристики: «Аккуратный, скромный. Жил с отцом и тяжело больной матерью. Парень умный, знает цену деньгам. Надежный, учился ровно. Ни учеба, ни поведение за все четыре года забот не вызывали. Однажды в присутствии преподавательницы Э. К. я удивилась его умным, обстоятельным письмам, на что Э. К. заметила: «Если бы ты знала, какие у него были сочинения!»)
«Адрес мой — постоянный, оставшийся год буду служить здесь. Работа, которой сейчас занимаюсь, мне нравится. Только вчера наша служба подготовила автомобильный взвод, который будет направлен на уборку урожая. Казалось бы, подготовить все к работе не составляет труда, но задача не простая. Пришлось собирать эти машины из автомобилей, отслуживших свой срок, чтобы не подрывать боевую готовность части…
Парням, сменившим нас на учебной скамье, желаю удачи при сдаче экзаменов…
То, что ребята шумные, по-моему, неплохо, главное, чтобы не зарывались и всего видели, где находится та критическая черта, которую не следует переступать. Когда я решаю что-нибудь очень важное в жизни, мне почему-то вспоминается всегда четверостишье узбекского поэта Омара Хайяма:
За мгновеньем мгновенье — и жизнь промелькнет…
Как ее проведешь, так она и пройдет.
И еще:
Конечно, цель всего творенья — мы,
Источник знанья и прозренья — мы,
Круг мироздания подобен перстню,
Алмаз в том перстне, без сомненья,— мы.
А смысл всех этих стихов, по-моему, в том, что любой поступок человека не пройдет бесследно. Если он не отразится на нем самом, то он обязательно коснется людей, которые находятся рядом.
Михаил».
Письма, приведенные выше, не нуждаются в особом комментарии. И все-таки позволим его себе. ,
Из колонии Алексей Н. напишет, что жил так, как большинство его сверстников. И добавит: в жизни чуть ли не каждого молодого человека можно найти уголовно наказуемый проступок: дерутся-де в его возрасте все и выпивают все.
Пожалуй, только чувством обиды и запальчивостью можно объяснить такое утверждение. Сказавший это и сам, должно быть, поймет, хотя бы в душе, что хватил через край.
Так-таки все?
Вот они ранним утром бегут веселой гурьбой к широкой парадной лестнице… Видели ли вы это одно из самых престижных на Урале, да, пожалуй, и в стране (попасть сюда стремятся отовсюду), учебных заведений? Всем своим обликом, обустройством, обещанием радостного учения и отдыха привлекает просторный дом. Уже само здание, построенное, к слову, еще в добрых традициях до панельной архитектуры, как бы говорит: вот вам все условия, учитесь, самоутверждайтесь! Мы попривыкли к этой фразе: «все условия». Жаль, что привыкли! Иначе каждый день свой начинали бы с озаренного удивления: неужели эти блестящие, насыщенные новой техникой и аппаратурой лаборатории, мастерские, эти умно и со вкусом оборудованные аудитории и залы, опыт, знания и квалификация живого многоликого коллектива преподавателей — все для нас? Для тех, кому по четырнадцать — восемнадцать, кто, по сути, еще ничего не сделал для себя и для других, кому пока еще даемся на веру, в кредит все — от стипендии до общежития. Разбитные и застенчивые, очень способные и не очень, добродушные и сердитые, конопатые и белолицые — все без различия вы, переступившие порог этого дома, можете через четыре года вынести отсюда самое нужное для себя, для своей будущей жизни — образование, знания, диплом, а с ними одну из самых дефицитных в стране специальностей.
У всех — равные возможности. Все могут все.
Но, может быть, именно это и сбивает иного с толку, вводит в сомнение? Как это — равные? А если мне во что бы то ни стало охота выделиться? А если я — особенный? Стушеваться среди прочих?..
К нашим, попавшим в беду ребятам, возможно, впрямую это и не относится. Но убеждение, что ты стал жертвой случая, что пьют и дерутся все, а не повезло тебе одному,— эта мысль не есть ли то же понимание себя как своей исключительности, особенности? Один, совершая ошибку, казнит себя за нее, другой утешается тем, что ошибки совершают все.
От Виталия Вахрушева:
«…Сегодня получил от вас письмо, за которое большое спасибо. У меня все нормально. Недавно ездил на юг ГДР, сопровождал колонну машин. Считайте, всю страну вдоль проехал. Заезжал в Потсдам, центр Европы — ничего, красивый город. Также проезжал по окраине города Лейпцига, ездил и к морю… А самое главное — был на «Дружбе». Ездили в немецкую школу, там выпускают комсомольских работников. Сначала были игры: волейбол, стрельба, теннис и т. д. Потом — ужин. Интересная картина была. Под конец была дискотека. Девушки у них все курят, как паровозы, дым столбом стоит, немцы курят везде. С одной познакомился. Весь вечер с ней провел. Кое-как друг друга понимали, благодаря ей, хоть русский худо-бедно знает, а я ведь по-немецки и слова не знаю. Кстати, вроде не курящая, одну, правда, выкурила, наверно, показала, что она западная. В общем, девушка хорошая, простая, на мой взгляд… От них уехали в первом часу ночи, жалко было расставаться. На октябрьские праздники они должны к нам приехать… А служба идет своим чередом. Позавчера рота первый раз ходила в караул…
Город, где я служу,— небольшой. Недалеко от нас находится озеро, по величине с наш вазовский пруд, даже, может, больше. А под ним был авиационный завод, на нем немцы во время войны выпускали самолеты «мессершмитты», в конце войны они его затопили… В общем здесь истории хватает. Новый год встречали по московскому времени, покупали печенье, варенье и т. д.
Скоро будет ночное вождение по городу. Иногда выезжаем на работы в колхоз к немцам. В последний раз они даже нас покормили. Они, оказывается, за рабочий день раз по 5 едят. Нас накормили вторым завтраком своим. Есть, конечно, у них в тарелке для нас нечего. Сами едят без хлеба, для нас только специально положили. Дали ножи с вилками. Мы, конечно, поели потихоньку, стесняясь…
На этом у меня все. Передавайте привет преподавательскому составу. До свидания. Жду ответа!
Виталий».
От Виктора Василькова:
«…Пишет Вам матрос Черноморского флота Васильков Виктор.
Служить я попал по специальности, которой обучался в морской школе. Сейчас уже стою на вахте. Служба у меня хоть и трудновата, но интересная. Команда у нас небольшая. Ребята дружные… Я когда сюда пришел, меня удивляло, что тут у ребят стихов много. У каждого блокнот записан, а то и два.
Вот хочу написать одно стихотворение для ребят группы, которую Вы сейчас ведете.
БУДЬ МУЖЧИНОЙ!
Чтоб стать мужчиной, мало им родиться,
Чтоб стать железом, мало быть рудой.
Ты должен переплавиться, разбиться
И, как руда, пооюертвовать собой.
Какие б бури твою душу не хлестнули,
Ты крепко стой и все сумей принять,
От поцелуя женского до пули,
И научись в бою не отступать.
Презренье к смерти тоже ведь оружие,
И ты его однажды примени.
Мужчины умирают, если нужно,
И потому живут в веках они.
Я сейчас командир отделения. Должность эту занимаю недавно. Вначале было трудновато. Вернее сказать, непривычно. Раньше сам за себя отвечал, а сейчас еще и за других отвечать…
Сейчас приходится проводить занятия и тренировки по специальности. А чтобы их проводить, надо самому в первую очередь знать все до мелких подробностей. Вот я сейчас учу всю технику и аппаратуру. Теперь я понимаю, как трудно приходится преподавателям и учителям. Ладно, у меня в отделении не тридцать человек. Зная ребят нашей группы, я могу представить, сколько нервов попортила наша группа преподавателям. Я бы ни на минуту не согласился, если бы даже и предложили, побывать на Вашем месте.
С уважением к Вам, Васильков Виктор».
От Алексея Н.— из колонии, преподавателю:
(Из учительской характеристики: «Очень способный; хорошо развито логическое мышление, память… Любил группу. Участвовал в КВН, олимпиадах, военизированных спартакиадах, писал стихи, пел, играл на гитаре… Везде он — лидер. В активе группы официально не значился. В школе изучал французский язык, в техникуме — немецкий. Один из лучших учащихся группы; занимался на «4» и «5»… Бабушка не замечала у внука недостатков. На замечания болезненно реагировала, считала их несправедливыми, обижалась».)
«Здравствуйте, Валентина Амосовна!
Вы как будто чувствуете, что интересует меня, и очень подробно обо всем пишете. Я бы тоже писал вам длинные письма, но вы понимаете, мы в разных условиях. У вас каждый день масса новостей, интересных встреч, разговоров, а у меня все дни похожи один на другой, как две капли воды, поэтому и новостей никаких нет…
Часто вспоминаю наш техникум… и группу. Ведь это действительно редкий случай, чтобы такие прекрасные парни собрались в одну группу и так прекрасно поняли друг друга и крепко подружились. Если все будет хорошо и сумею освободиться досрочно, то я с огромной радостью приду на вечер встречи, ну а к вам, я зайду при первой же возможности.
…Все необходимое для любви у меня, наверное, было, но все это было очень глубоко скрыто и не проявлялось, потому что не было девчонки, которая. пробудила бы все это во мне. Вот теперь она нашлась. Это просто удивительно, как она походит на тот образ, который я для себя создавал в мыслях…
Привет всем нашим.
Алексей».
«Ваше письмо получил. Большое спасибо за фотографии. Я уже отвык от длинных волос, смотрю на фотографию и даже как-то непривычно видеть себя с такой прической. Здесь стригусь каждые три недели, так что голова постоянно без волос. А это даже лучше, и мыть легче, а вот когда учились в техникуме, постоянно из-за волос конфликты с преподавателем военной подготовки были.
…Да, вы правы, жизнь жестоко наказывает за выпитое. Ведь столько у нас в группе было разных недоразумений и тяжелых последствий из-за этих проклятых выпивок. Если бы знать заранее, чем все это обернется, то не сидели бы теперь Сережа Сурин, Вася Трофимов, я, а Саша Метелкин не лежал бы в больнице. Но что теперь поделать, время назад уже не повернешь. За свои ошибки приходится расплачиваться самим, и порой очень дорогой ценой. Да, жизнь — штука очень серьезная, и мы, даже не вступив в нее как следует, уже познакомились ,с ее оборотной стороной. Пусть это будет уроком на будущее, постоянным напоминанием, что за все в жизни надо платить, и игра часто не стоит свеч. Сейчас я это понял и стараюсь по возможности скорее отвязаться от мест лишения свободы. Вчера зачитывали приказ о поощрениях за III квартал, моя фамилия там тоже есть. Самое главное для меня теперь — это прожить как-нибудь эту зиму, а весна и лето все-таки идут быстрее и легче, и осенью меня могут отпустить на расконвойку возить зимой лес. Шоферов, говорят, здесь не так уж много, а права у меня находятся в деле, так что надежды есть. Благодарю судьбу за то, что хоть права в техникуме я успел получить, а то было бы совсем плохо. Ну, а если дело пойдет хорошо и у меня не будет нарушений, а я, конечно, всеми силами постараюсь их не получить, то, когда у меня пройдет половина срока, буду иметь право уйти в колонию-поселение, а это уже наполовину свободный.
Вы в том письме спрашиваете, как у меня успехи в школе, а я забыл вам ответить. В школе получаю, в основном, отличные оценки, четверок мало, других оценок вообще нет.
Алексей».
«Школу закончил без троек, а девушка моя вышла замуж.
Алексей».
«…Вы думаете, что я прощу свою девушку, но ведь я ее в общем-то и не виню ни в чем. Вот только кто мне теперь сможет вернуть веру в то, что вообще существуют девчонки, которым можно верить? Вы говорите, что я менял их каждый год. Да, и даже не по разу, но поверьте, ни разу инициатива разбега не принадлежала мне. Все это заставило меня утратить веру в то, что существуют девушки, у которых есть что-то святое. Своими частыми уходами они и у меня выработали какой-то иммунитет к этому, и я с каждым разом переживал все меньше и меньше. Может быть, вы забыли наш с вами разговор в трамвае? Тогда, в трамвае, я вам сказал, что боюсь за самого себя, потому что, видимо, у оке не способен на какое-то глубокое чувство, но буквально через какой-то месяц с небольшим случай свел меня с этой девчонкой, хотя я знал ее, сколько себя помню. И вот тут-то я действительно понял, что такое любовь. Понимаете, я верил ей, — как самому себе, я спорил один против всех везде: в техникуме, в КПЗ, в тюрьме и здесь, на зоне. Она для меня была не просто человеком, а чем-то гораздо большим, почти богиней, я чувствовал огромную радость только от одного ее вида… Так вот как я могу простить ее, если она убила не только любовь, она предала меня в самую тяжелую минуту, убила, во мне веру в девчонок вообще, которую сама же когда-то воскресила. Вы извините, я тут разошелся, но для меня это самая волнующая тема. А как ваше мнение?..
Привет всем.
Алексей».
«…С отцом у нас ничего не произошло особенного, просто он всегда гордился своим словом, ну а на деле оказалось, что все его обещания остались только обещаниями, я в нем разочаровался и давно уже не пишу ему. А мать свою я не видел уже 8 или 10 лет, а та, что была на суде,— это жена отца, но не моя мать. С моей матерью они разошлись, когда мне было два года, и с тех пор я жил у бабушки. Сам себя пропащим я не считаю, но вот делать логические выводы по этому вопросу, честное слово, нет никакой охоты, слишком уж неприемлема эта система для моих жизненных принципов, но что делать, одному жизнь не перевернуть… Если бы вы только знали, как бывает порой тяжело…
Вот уже три года я не писал стихов, но вы пробудили во мне вдохновение, и теперь я отдаю вам на суд стихотворение, которое написано для вас. Пусть оно будет скромным подарком к прошедшему дню рождения и к празднику. Посвящается любимой учительнице.
…Готов написать для вас множество песен
И сотни стихов посвятить только вам,
Но как поступить, чтоб к глазам вашим милым
Не дать прикоснуться летящим годам…
До свидания.
Алексей».
Алексей Н. осужден по статье 206 за злостное хулиганство…
Случается, обстоятельства складываются роковым образом, и нас бросает по их волнам, как щепку на воде. Но порой даже самые роковые обстоятельства оставляют возможность ВЫБОРА. И тогда только, в нашей воле поступить так или этак.
«Самая лучшая группа» — вспоминают о своем классе авторы писем… Все тут странно. Если лучшие, то не много ли — трое осужденных на один класс? Если «самые лучшие», то не странно ли, что попал ты в беду, а тебе многие даже не пишут? Наконец, если действительно «лучшая», то почему ты не удержался на этом лучшем уровне, а поступал и поступил так, что магнитный потенциал хорошего не удержал тебя в поле своего притяжения, дал центробежным силам увлечь тебя на плохое?
Есть над чем подумать.
В том числе и над тем, как используем мы тяжкую, но и счастливую возможность выбора. Выбора поступка в сложных обстоятельствах.
От Сергея Сурина — из колонии:
«…Послезавтра мне исполнится 20 лет. Когда был на свободе, даже в мыслях не мог представить, что свое двадцатилетие встречу здесь. И вот пришлось.
Девушки мне не пишут. И сам я тоже никому из них не пишу. Кому я нужен, такой «бандит»?! Ведь у меня впереди еще пять лет сроку. Вообще-то на свободе я дружил с одной девчонкой. Но за месяц до того, как меня посадили, мы с ней расстались, поссорились из-за какого-то пустяка. Если бы я был на свободе, наверняка бы помирились. А сейчас она уже вышла замуж.
До свидания.
Сергей».
«…Лес плывет по реке, а наша работа заключается в том, чтобы вытащить его из воды и заштабелевать.
…Посылки нам положены только по отбытии половины срока наказания, два раза в год. Первая посылка мне будет положена не скоро еще. А пока мне положены только бандероли, тоже две штуки в год, т. е. одна в шесть месяцев. Книги посылать в посылках и бандеролях нам не разрешают, только определенные продукты питания и вещи.
…У меня еще есть одна новость. Три недели назад, в прошлом месяце, ходил на свиданку. Приезжала мать с сестрой. Встретились хорошо, поговорили обо всем. С отцом у меня все хуже и хуже. Увядает потихоньку… Все переживает, что я здесь нахожусь… Порассказали мне, какая сейчас жизнь на свободе… Вышла Продовольственная программа… .
У нас вчера все утро шел снег. Я первый раз в жизни видел снег в июне.
На этом кончаю свое письмо.
Сергей».
«Пишу с нового местопребывания. С 20 ноября нахожусь на колонии поселения. Вывели за хорошее поведение, в общем, повезло мне — после одной трети отбытого срока вывели на поселение. Здесь жить, конечно, намного лучше, чем в зоне, все-таки немного чувствуешь себя вольным человеком. Поселок наш находится в восьмидесяти километрах от районного центра.
Кругом глухая тайга.
Работаю вальщиком.
Месяц учился, а с начала этого месяца валю самостоятельно. Правду сказать, получается неважно, еще не могу напилить нормы. Одежду здесь носим вольную, кто что хочет. С первого января запретили выдавать на руки заработанные деньги… Каждый месяц привозят автолавку, посылки разрешают получать в любом количестве. Сейчас сюда есть дорога — зимник, по ней ходят лесовозы, а летом, говорят, только вертолет прилетает два раза в месяц, кругом болота непроходимые. Нисколько не жалко, что сюда попал, время идет быстро. Работать, конечно, приходится много, но к этому я уже привык. Уже позабыл, что такое выходной.
Скоро ребята из нашей группы уже начнут приходить из армии, завидую им. А мне еще сидеть четыре года, душа болит— так хочется домой (как в песне).
До свидания.
Сергей».
Их развело по разные стороны «демаркационной линии жизни». Товарищ Случай— и есть тот разводящий, как считают иные… «Кабы не случай…»
Одни — на солнечной стороне, другие — где тень. Да, оперялись они в одном гнезде. Потому думы и письма их так часто летят, словно аисты, к одной согревшей их некогда обители, на круги своя. Только эхо этого лёта разное, в одних — ликующий зов, в других — боль подранков.
И таким, родным и желанным, стал для них, разных, оставленный берег, где маячит на причале вселюбящая и всепрощающая фигура любимого учителя…
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
В редакцию — от Алексея Н:
«Как я понял из вашего письма, наибольший интерес у вас вызывает вопрос, почему же так разнятся судьбы людей, находящихся в одинаковых условиях, и что приводит людей на скамью подсудимых. Однозначно на этот вопрос, конечно, не ответить, но давайте попробуем поразмышлять на моем примере. Жизнь моя была вполне обычной, и ничто не предвещало беды. Но одним прекрасным днем ко мне подошла моя племянница, рассказала, что командировочные рабочие обидели ее подругу, и попросила восстановить справедливость. Это стоило мне пяти лет лишения свободы. Что это — закономерность, логическое завершение моей неправильной жизни? Я так не считаю. Напротив, логики тут я абсолютно никакой не вижу. Тогда что же это? Видимо, роковая случайность, другого объяснения я не нахожу. Но тут есть свои тонкости. Случайность эта, если можно так сказать, была не совсем случайной. Как уже говорил, жил я, как и большинство моих сверстников, т. е. курил, употреблял спиртное и никому не позволял ущемлять свою гордость и самолюбие. Естественно, неоднократно участвовал в разного рода драках…
Очень большую роль играет то, какую огласку получила драка и каковы ее последствия. Много преступлений совершается в нетрезвом состоянии, это один из важнейших факторов. А вообще-то, по этому поводу вот что могу вам сказать. Если взять и детально просмотреть жизнь любого молодого человека, то в 90% случаев можно возбуждать уголовное дело. Вот и вся причина резкого расхождения путей. Просто у одних преступление всплывает, а у других остается в тени, только и всего. Все очень просто. Только не подумайте, что это мнение возникло у меня потому, что я сам нахожусь здесь. Это не так. Я привык мыслить объективно и в результате долгих раздумий пришел к этому выводу. Пришел, проанализировал жизнь многочисленных своих знакомых…
До свидания, с уважением,
Алексей».
В редакцию — от Сергея Сурика:
«Здравствуйте!
Получил ваше письмо. С ответом немного задержался, думал, как ответить на ваш вопрос. Действительно, всех нас учат одинаково, а результаты почему-то бывают разные. За свой срок я здесь много повстречал людей, попавших сюда за разные преступления. Тех людей, что умышленно шли на совершение преступления, трезво оценивая будущее наказание, очень мало. В основном все преступления (90%) совершаются в пьяном виде. Это первая и основная причина совершения преступления в настоящее время. Ну, а остальные причины, как мне кажется, зависят от обстоятельств, возраста. В каждом преступлении есть свои особенности. Хотя многие из них похожи и можно установить какую-то закономерность. Для примера возьму себя. Я попал сюда в 18 лет. Это такой возраст, когда хочется себя чем-то проявить, как-то выделиться среди сверстников. Это переживает каждый в свое время.. В детстве я никогда не думал и не предполагал, что буду преступником, даже в мыслях такого не было. Мне казалось, что человек, получивший наказание, это уже не человек, а что-то вроде дикого зверя. И вот самому пришлось очутиться в этой шкуре.
Конечно, в какой-то мере мое преступление — это следствие одной нелепой случайности: не попади я на эти проводы в армию — ничего бы не было. Или позднее, когда я был уже в нетрезвом состоянии, я ушел провожать девчонку, и меня не позвали бы обратно, и если бы моему приятелю не разбили губу, и я не пошел бы за него отплатить…
Для того, чтобы все это вам объяснить, вам нужно знать мое преступление, мне не хочется его описывать, это длинная история…
Дома у меня, конечно, дела идут не лучшим образом. Мать живет одна с младшим братом, ему 15 лет.
А мне еще долго до освобождения.
До свидания.
Сергей».
Жили-были два подростка.
Одному посчастливилось расти в дружелюбной семье, у другого жизнь складывалась не гладко. Отцу до сына не было дела, мать ушла из дома, мачеха не стала родной, единственно близкий человек — бабушка.
Волей случая оба оказались на скамье подсудимых. На этом схожесть судеб исчерпывается. Даже отношение к тому, что случилось, неодинаковое.
Не родилась ли эта неодинаковость тогда, когда они, во многом разные, столкнулись с общим, «среднесдельным» подходом к себе воспитателей? Не станем гадать. И не для того, чтобы кого-то судить, а кого-то миловать, заметим здесь — в тысячный раз, наверное,— что в воспитании нарождающейся личности не может быть одинакового подхода к разным судьбам. Может быть, от этого одинакового подхода и получается, что разные люди совершают одинаковый проступок. Вспомним здесь об этом и для другого — чтобы спросить себя: раз одинаков проступок и одинаково наказание, то вроде бы естественно ожидать и сходной реакции? Увы! Один думает о том, что причинил боль и горе близким, себе поломал судьбу. Другой… должно быть, об этом тоже думает, но вспоминает и о том, например, что в деревне, где он жил, парни носили имя и номер… любимого канадского хоккеиста(!).
Конечно, всякому вольно выбирать для себя идеал по душе, кому мил хоккеист номер шестнадцать, кому — космонавт номер один… Но кто знает, может, уже в таком выборе обозначаются контуры дорог, которые мы выбираем в будущем?
«Дороги, которые выбираем…» Смысл этих слов переплелся с судьбами ребят. Все они обучались профессии, так или иначе связанной с дорогами. С теми, что ведут к хорошим целям — новым городам, неоткрытым краям, к зрелости и призванию.
Можно было выбирать!
И, может быть, не было роковой неотвратимости в том, что кто-то из них выбрал не такую, не ту дорогу.
«За мгновеньем мгновенье и жизнь промелькнет…
Пусть веселием это мгновенье блеснет!
Берегись, ибо жизнь — эго сущность творенья,
Как ее проведешь, так она и пройдет.
В конце стихотворения стоит точка.
Но, может быть, надо поставить здесь многоточие?
Ведь жизнь еще не кончилась.
И пока живешь — надеешься.
А надежды у всех людей одинаковые: на лучшее.
Письма подготовил и прокомментировал Д. ЛИВШИЦ
