«…Какими бы мы были умными и добрыми людьми!»
«Вот они безмолвно стоят перед нами, книги,— дома ли, в библиотеке ли, в чужой ли квартире, на прилавке… Если бы они сами обладали способностью заставить читать себя! Какими бы мы были умными и добрыми людьми!
Молчат книги. Сверкает экран телевизора, требует внимания радио, манит афишей кино. Книги молчат. Нет ничего на свете терпеливее их, послушнее, безропотнее. Самые значительные книги забыты, небрежно заброшены на чердаки, в чуланы, подвалы. Книга все стерпит, погибнет, не издав ни стона. Книги не жалуются, когда их не читают и не радуются, когда их открывают. Полные страданий, мудрости, улыбок, иронии, лукавства, гнева — живые, каким и не всякий человек может быть,— книги замирают на полках. И все-таки они кричат.
Услышим их…
«Ни дня — без строчки»,— сказал древний писатель Кай Плиний. «Ни дня — без странички»,— скажем мы, читатели, вслед за ним.
Великая это радость — жить на земле еще и читателем. За все время существования нашей страны мы — первое поколение, которое все, до одного человека, умеет читать. Так давайте же читать».
(Из книги С. Соловейчика «Учение с увлечением!»)
Самуил Яковлевич Маршак написал эти стихи:
Как зритель, не видевший первого акта,
В догадках теряются дети.
И все же они умудряются как-то
Понять, что творится на свете…
Сданы экзамены по литературе. И экзаменационные билеты начинает подсовывать сама жизнь. Формулировки в них расплывчаты, ответы противоречивы… «Что-то ты делаешь не так», «Не кажется ли тебе, что ты сбился с курса, потерял ориентиры?», «Откуда у меня столько злости?!», «Ужас, я становлюсь все добрее и добрее, что делать?».
Вопросов много. И нет строгого экзаменатора, который поправит, даст консультацию, выручит советом. Отвечать приходится перед самим собой.
А может, есть такой советчик?..
Корреспондент: Исключаем вынужденный вариант — задали подготовиться к уроку. Исключаем вариант авиапассажира — чтение «от нечего делать». Оставляем только тот, который диктуется внутренней потребностью. У литературы есть синоним — жизневедение. Итак, что дает литература вам?
Владик Тихонов: Примеры для подражания. Я на, них постоянно ориентируюсь. Любимая книга — «И дольше века длится день» Чингиза Айтматова. Разве не стоит учиться у Буранного Едигея стойкости, несуетливости, обстоятельности? А вниманию к прошлому? Нет, я не розовый мечтатель. Я прекрасно понимаю, что Едигей будет жить сам г»о себе в истории нашей литературы, а современные манкурты с бритыми висками и наколками фашистских свастик — сами по себе, они могут никогда и не узнать, что был на свете такой Едигей… Но мы-то отметим, сравнивая: вот этого, едигейского, у них нет, нет памяти и боли прошлого…
Банально, но четко: духовное развитие — от литературы. Сопоставляя свои поступки с поступками литературных героев, мы развиваем в себе лучшие качества характера, добреем, умнеем. Хорошая литература — и как популярный учебник психологии. А если неплохо разбираешься в человеческой психике — легче жить. По крайней мере, понимаешь действия и сбои, и чужие, которые одной -логикой не объяснить.
Таня Сигал: Ты сказал: «Легче жить». Но ведь личность воспитывается не только для себя?
Владик Тихонов: Я не думаю, что кому-то будет плохо, если его научатся понимать. Вот если бы ты меня правильно поняла, я бы от твоей «отсебятины» нисколько бы не пострадал.
Катя Малышкика: Мы знакомимся не только с психологией, но и со взглядами на разные стороны жизни. Даже в беллетристике писатель дает какие-то конкретные сведения. За «Тихим Доном» встает история гражданской войны, быт казачества… За романом «Сто лет одиночества» — жизнь Латинской Америки…
Саша Очканов: «Цените книгу — источник… информации»! Так к литературе подходят в классе третьем. «Ух ты, крепостные стены на яйцах замешивали…», «Ах ты, оказывается, в Китае живут китайцы…». О-ей-ей! Тогда надо всю жизнь читать «Энциклопедический словарь»… От литературы берут другое.
Марина Дзюба: Литература учит любить людей. Сначала — Колобка (хотя какой же он человек?), потом баламута Незнайку, одинокую Пеппи, Овода…
Б. А. Каземирова: …Болконского, Анну Каренину, Раскольникова, князя Мышкина. Людей неоднозначных, со своей широтой и ограниченностью.
Анжелла Кслпащикова: По-моему, все, что вы называете,— вторично. Главное в том, что литература учит нас размышлять, ставит вопрос за вопросом. А отвечать на эти вопросы — дело наше, читательское. А по большому счету — человеческое. «Я мыслю, значит, я существую».
Даниил Пивоваров: Вторично, не вторично… Положительные и отрицательные примеры (поступки, характеры, личности) мы все же получаем. Важно, что они видоизменяются от эпохи к эпохе. Вот почему нужно знать не только древнюю литературу, но и современную. Современные авторы показывают нам Героев Нашего Времени. Причем чем тоньше и незаметнее они это делают, тем больше в них веришь. Я вижу в книгах жизнь, вижу людей и либо верю им, либо — нет.
Корреспондент: Читатель — синоним мыслителя, это верно. Но умение думать приходит не сразу, процесс этот сложен. Когда в полную меру включаются мыслительные ресурсы? Конечно, в критических ситуациях, которых, не сомневаюсь, у вас предостаточно. Хорошо, если выход виден, если внутренних ресурсов достаточно, чтобы осмыслить ситуацию, просчитать варианты и выбрать один, правильный. А если — нет? Не используете ли вы тогда своего читательского опыта? Не прибегаете ли к методу сопоставления, не ищете ли ответа в чьей-нибудь чужой, описанной судьбе? Грубо говоря, вот — неразрешимая ситуация в жизни и вот, аналогичная,— в литературе. Что вы об этом думаете?
Марина Дзюба: Ответы на сложные жизненные ситуации могут быть совершенно разные. Я допускаю, что можно подобрать сходные в литературе. Но герои там не всегда принимают верное решение. Возьмите отчаяние Анны Карениной, или мытарства Григория Мелехова, или ошибки Наташи Ростовой… И потом мы — не они. Какое-нибудь маленькое отличие нашей ситуации потребует, может быть, прямо противоположного решения. Можно играть в шахматы, зазубрив единственную партию, но неожиданный ход противника собьет все карты. А жизнь куда сложнее шахмат. Литература должна заставлять думать, а не давать рекомендаций.
Корреспондент: А не могли бы вы привести пример какой-нибудь сложной ситуации для вас?
Алеша Кукушкин: Пожалуйста, одна из самых — частых. Родители мечтают, чтобы ты поступил в один вуз, ты же мечтаешь о другой профессии. Все осложнено тем, что ты глубоко уважаешь родителей и прежде их мнению доверял.
Илья Иохлидов: Нужно поступать, как считаешь нужным.
Алеша Кукушкин: Я считаю нужным выбрать профессию по душе. Но я также считаю нужным считаться со своими родителями…
Илья Иохлидов: Родителей — убедить!
Алеша Кукушкин: Не убеждаются!.. На то он и конфликт…
Корреспондент: Есть ли подобные случаи в книгах?
Марина Дзюба: Наверное, есть такие повести… Но зачем их искать? Есть же дело чисто индивидуальное: скольких бы поколений опыт не сложился, а человек должен найти решение, только для него единственное. Тут важнее другой вывод из той же литературы: нужно быть творческим человеком. Это уже почти истина! А какой из тебя творец, если ты занимаешься нелюбимой работой?!
Анжелла Колпащикова: Как сравнивать, если ты — в книгу с вопросом, а оттуда, как из зеркала,— такой же вопрос, только сформулирован он, может, глубже. Корреспондент: Повесть «Новенькая» Ивана Зюзюкина читали? Помните накал страстей? В классе появляется новенькая. Наш герой влюбляется в нее, приглашает в кино. Чтобы скрыть неловкость, зовет с собой преданного друга. Но сами по стечению обстоятельств, пойти в кино не может. И когда там возникает любовь, наш герой остается один. Узнаваемая ситуация?
Катя Малышкина: Мы о стихах тоже говорим… Так вот я приведу пример из поэзии начала XX века. Марина Цветаева:
Солнце — одно, а шагает по всем городам.
Солнце — мое. Я его никому не отдам.
Ни на час, ни на луч, ни на взгляд.
Никому. Никогда.
Пусть погибнут в бессменной ночи города.
В руки возьму, чтоб не смело вертеться по кругу,
Пусть себе руки, и сердце, и губы сожгу!
В вечную ночь пропадет — погонюсь по следам.
Солнце — мое! Я тебя никому не отдам!..
Теперь вложите эти строки поочередно в уста всех троих. Треугольник абсолютно неразрешим…
Илья Иохлидов: Конечно, литература готовит нас к жизни, но не явно. Весь опыт жизни, который накоплен книгами, откладывается в подсознании. Литература — хороший проповедник, но она не исключает, а включает и наше мнение, и наше отношение.
Оксана Шеварова: Существенный момент!.. В нас что-то должно быть заранее заложено, чтобы воспринимать нравственный мир книг. Я знала одного человека, который поссорился со всем светом, от всех отвернулся и решил жить один, И нашел себе единомышленника в лице… Гюго. Сопоставил аналогичную ситуацию в «Человеке, который смеется» со своей жизнью и сделал вывод: проживу один! Это как раз говорит против прямого тезиса «литература — пример — жизнь». Если бы парень был умным читателем, имел опыт вдумчивого чтения, а не искал похожих случаев, он бы и у Гюго нашел другие «рекомендации».
Б. А. Каземирова: Вы правы, нужен и предварительный опыт, и какой-то собственный стержень, который закладывается воспитанием, семьей, школой, генетикой в какой-то мере. И чем больше опыт нравственной ориентации в жизни, тем больше дают книги.
Оксана Шеварова: …Разве есть люди, которые бы не читали «Что такое хорошо и что такое плохо» Маяковского? Но в жизни они поступают иначе. Почему? Книги их учат одному, а в жизни они видят другое… Толстой взывает: стань добрее. А дворовая компания подзуживает: не хочешь ли снять часики вон с того хлюпика?.. Достоевский учит: относись к людям с пониманием. А дома твердят: «Думай только о себе!» Астафьез просит: бережнее к старикам! А пьяный хулиган на улице глумится над фронтовыми наградами… И растут лицемеры, которые страшнее неприкрытых подонков!
Б. А. Каземирова: Не книги учат этому. Жизнь — да, преподносит сложности. И в том-то задача читателя, человека, чтобы, оглядываясь на опыт героев книг, найти и сохранить в самом себе нравственные критерии.
Корреспондент: У Джона Пристли есть такая мысль… Каждый из нас существует в собственном мире, и мы «выглядываем» из этого мира наружу и видим, что там что-то совсем другое, неравнозначное — другой мир, внешний, он живет по своим законам… Так вот, литература открывает детям и подросткам оба мира — она помогает «жить в ладу с самим собой».
…Вот видите как: литература помогает нам жить в ладу с самим собой. Принимая из книг опыт жизни, накопленный другими людьми, мы добавляем к нему опыт своей собственной жизни. Недаром именно в литературе столь часто слово «типично», то есть собранное воедино из многих характеров, многих ситуаций…
Герои книг помогают жить нам — реальным, не «литературным» — тем, что заставляют думать и над своей, и над их жизнью…
Александр ГОРОДНИЦКИЙ
Учебники нас приучают с детства,
Что несовместны гений и зподейсгво…
Но приглядитесь к пушкинским стихам:
Герой кто? — Мсцарт или же Сальери? —
И Моцарт, и Сальери в разной мере,
А может быть, в неравной — знать не нем,
Нам сложным представляется порою
Отождествленье автора с героем,—
С самим собой возможен диалог.
И Медный Всадник скачет, и Евгений
По улице бежит, и грустный гений
Мицкевича все видит между строк…
Из тьмы полночной возникают лица,
Изображенье зыбкое двоится,
Коптит лампада, и перо дрожит.
Кто больше прев перед судьбою хитрой —
Угрюмый царь Борис или Димитрий,
Что мнением народным дорожит?
Не просто’ все в подлунном этом мире,
В нем мало знать, что дважды два — четыре,
В нем сплетены коварство и любовь…
Немного проку в вырванной цитате —
Внимательно поэта прочитайте
И, жизнь прожив, перечитайте вновь
