Однажды в ограде у отца я увидел деревянную глубокую чашку необычной формы.
— Что за чайша? — спросил я.
— Это не чашка,— ответил отец.— Это форма для изготовления сыра.
— Откуда она?
— А из Салманов, с молоканки. Видимо, когда переезжали из деревни в село, бросили ее в кузов вместе с другой рухлядью. На молоканке в тридцатые годы делали сыр. Говорили: голландский!
Наша салмановская молоканка… Так — молоканкой — называли мы, салмановцы, да и жители всей округи, маслозавод. Рассказывают, был он организован в 4912 году пайщиками нескольких деревень. Позднее стал государственным.
Молоканку я помню хорошо. Это деревянное низкое здание — обыкновенная деревенская изба. В ней две большие печки, на которых грели молоко и сливки. Здесь стояли сепаратор и бочка для сбивания масла. Мы помогали работающим девчатам крутить ручку сепаратора или бочки. Наблюдали, как из бочки деревянной лопаткой доставали масло и укладывали его в ящики.
Молоко сюда привозили из многих деревень — Шихалей, Стариковцев, Горбунов, Исуповцев, Охорзят, Реней, Марьинцев, Новожил… Из дальних деревень доставляли сливки.
А масло отправляли на машине. Она приходила из города Белая Холуница, и мы собирались посмотреть на нее, часто слышали, как шофер Клавдик ругал дороги: часа три, говорит, добирался, будь они неладны…
Недавно я встречался с тем бывшим шофером — Клавдием Семеновичем Исуповым. Говорил с ним. Вспомнили и его галифе, в которых он приезжал, колени их были обшиты черной кожей — это нас тогда очень удивляло. Говорили и о дорогах, вернее, о бездорожье, когда приходилось до нас добираться часа по четыре. Теперь пассажирский автобус идет менее часа.
…Машину тогда нагружали ящиками с маслом, и она, тяжело урча, уходила, мы ее провожали взглядом, пока она не скрывалась за пригорком.
Как сыр делали, увидеть не довелось — это раньше было. А вот форма осталась.
Молоканка несколько раз горела. Я был очевидцем пожаров. Тушили ведрами. Вставали цепочкой и передавали ведра друг другу. Была и пожарная машина, которую качали вручную. Все это эффекта не давало, и молоканка сгорала почти дотла. Ее снова восстанавливали.
Потом появился на молоканке генератор, электромоторы стали крутить сепаратор и бочку. Электростанцию обслуживал фронтовик, инвалид войны Василий Кузьмич Кашин, он же и делал ящики под масло.
«Затухла» наша молоканка в шестидесятых годах — мало осталось в округе деревень. Завод выстроили в селе Сырьяны, на берегу Вятки. Но и там он просуществовал недолго. Теперь маслозавод в Белой Холунице.
А та небольшая салмановская молоканка осталась в памяти как частица истории маслодельного производства. К сожалению, только в памяти. Не сохранили ее, не сберегли!
