Вот уже много лет ищет Валерий Трофимович Петрин в пещерах Урала рисунки древних художников, которые жили тысячелетия назад. Несмотря ни на что, он был твердо убежден в их существовании. В Институте истории, филологии и философии Сибирского отделения АН СССР, где он работает младшим научным сотрудником отдела археологии и этнографии, кто-то подшучивал над этой его убежденностью, а кто по-доброму завидовал: вера-то какая! Должна быть она вознаграждена.
Ехать ему на этот раз предстояло в Челябинскую область —в пещеру; Игнатиевскую. По списку «претендентов на знаменитость», составленному когда-то археологом, на очереди стояла именно она.
Отправились втроем. В спутники себе Валерий взял участников многих экспедиций: Владимира Широкова— художника кабинета археологии Уральского государственного университета имени Горького, Сергея Чаиркина — инженера-программиста одного из свердловских заводов. Эти люди в общем-то далеки от археологии, но так увлеклись ею. что поступили учиться в университет на заочное отделение, решив приобрести основательные познания в этой науке.
В Игнатиевскую пещеру дорога давно проторена, слава о ней как о священной с незапамятных времен идет. Когда звалась еще по-башкирски Ямазы-Таш, посещал ее русский естествоиспытатель академик Петр Симон Паллас с экспедицией. Было это в XVIII веке. В следующем столетии заговорили о ней в связи с отшельником Игнатием, поселившемся в пещере. Почти до самых двадцатых годов нашего уже века ходили сюда крестные ходы. Торжественно и чинно шагали процессии с крестами, иконами, хоругвями, собиравшие со всех окрестных деревень толпы верующих. В самой пещере долго и обстоятельно служили службу, затем также неторопливо возвращались.
Сколько народу побывало в пещере! А она невелика, метров пятьсот всего. Если исключить те галереи, по
которым и ползком с трудом протиснешься, то и того меньше. Где же творил древний художник? Здравый смысл подсказывал: если там и есть какие-нибудь рисунки, то обязательно кто-нибудь приметил бы их. Мало ли любопытных на свете! Но никто никогда не обмолвился о рисунках. Ни слухов, ни легенд не сохранила и народная молва.
Археологи пещерой еще в прошлом веке интересовались. А в последние годы от туристов отбоя не было. В красивом месте она находится, таинственной молвой окружена… ,
К Игнатиевской друзья подошли засветло. Обосновались в просторном входном гроте. Сразу бросился в глаза раскоп, оставленный лет двадцать пять назад 0. Н. Бадером. Известного советского археолога, нашедшего в свое время знаменитую сунгирскую стоянку первобытного человека, здесь постигла неудача.
Сначала шагали в полный рост, не зажигая фонариков,— хватало дневного света. Потом пришлось наклоняться все ниже и ниже, пока огромная плита, нависшая сверху, не заставила согнуться в три погибели.
Но вот прошли и узкий коридор, оставив далеко позади яркий весенний день. Свод снова уходит вверх, а «пол» —вниз, и свет карманных фонариков уже скользит по неровным стенам просторного зала. Осмотр решили начать с него. Сколько времени они работали в полной тишине до того момента, когда Володя вдруг сказал: «Вижу рисунок», сейчас и не вспомнят точно.
Именно его опытный глаз художника вдруг выделил на шершавом камне что-то необычное, чужеродное.
ПОДАРОК ИЗ ПАЛЕОЛИТА
Упрямый и настойчивый человек Валерий Трофимович Петрин. И терпения ему не занимать. Еще работая в кабинете археологии Уральского государственного университета, решил он обязательно открыть на Урале пещеру с рисунками таинственных мадленских художников. Так называют и в специальной, и в популярной литературе людей позднепалеолитического периода, оставивших нам свои пещерные «полотна».
Решение пришло не само собой. Петрин выбрал для себя палеолит давно. Сразу же «нашел свое время», как говорят археологи. Палеолит— первый период каменного века, самый продолжительный в истории человечества, начавшийся свыше двух миллионов лет назад. Так пока считают ученые. Но эта нижняя граница все отодвигается и отодвигается. Вот и недавно поступило сообщение, что в Африке найдена прародительница возрастом в три с половиной миллиона лет. Что-то принесут последующие находки? Мир, столь далекий и так давно исчезнувший, порой кажется нереальным.
Что оставил после себя человек, живший в нем? В единичных пещерах, на редких стоянках обширной территории Урала и Западной Сибири археологи находят, как правило, холодную золу костров, разбитые кости вымерших животных, немного кремешков и много загадок, на которые трудно, а то и просто невозможно дать ответы. Особняком стояли находки в Западной Европе — совершенные, полные изящества рисунки в пещерах будоражили воображение. Где-то там находился в то время расцвет культуры, яркий почти до невероятности. Неужели только там?
Однажды Петрийу несказанно повезло. Работая на Иртыше, у деревни Черноозерье, наткнулся он на редкостные для палеолита этой территории вещи. Костяной кинжал, сорокасантиметровое лезвие которого ощетинилось острыми кремневыми вкладышами, поразил безупречной формой, тщательной полировкой, изящным орнаментом. Это уже было не просто орудие труда или оружие, а произведение искусства.
Кинжал оказался действительно уникальным. На редкость отлично сохранились кремневые вкладыши, крепкие, заостренные, делающие его достаточно грозным оружием, а высокая техника обработки «ости, удивительный узор говорили о большом умении и чувстве красоты наших далеких предков.
Сколько часов провел над ним Валерий! Задумчиво разглядывал, пытаясь «увидеть» того, кто трудился над ним. Кинжал загадочно молчал, но с каждым разом казалось, что тот — далекий, отделенный тысячелетиями, становился как будто понятнее. Чувство прекрасного, свойственное всем людям, сближало.
Через пару лет еще один сюрприз. В гроте Безымянном на реке Пышме попалось костяное украшение. Какие-то детали его были утрачены, но оставшееся оказалось настолько пластичным, утонченным, что невольно закрадывалось сомнение: неужели носили, а значит, и изготавливали такие изделия люди, не знающие никакого орудия, кроме камня?
Такие подарки палеолита заставляли задуматься. Случайны ли они? О высокой культуре первобытных людей, обитавших на Урале, почти неизвестно. Почему? Неужели только там, в Пиренеях» жили художники и творцы каменного века? «Надо искать, и искать у нас на Урале,— уверял и себя, и товарищей Валерий.— Искать, чтобы прошлое раскрыло свои прекрасные страницы».
Вот и Капова пещера вселяла надежду. Правда, пока она единственная на Урале со своими чудо-рисунками. Но ато пока… .
ЧУДО КАПОВОЙ ПЕЩЕРЫ
В 1950 году зоолог Башкирского заповедника А. В. Рюмин привез в Уфимский филиал АН СССР странные фотографии. Рисунки Каповой пещеры.
Первое чувство, охватившее всех, кто видел фотографии, было неверие и даже протест. Как же так? Быть того не может! Ведь пещера Шульган-Таш, как называют ее башкиры, хоть и затерялась в глухомани, в горах и лесах Южного Урала, известна науке давно. Еще два века назад ее изучали и описывали экспедиции русских исследователей. Да и позднее в ней бывали неоднократно опытные специалисты. Почему же никто не обратил внимания на расписанные стены подземных залов? Может быть, Рюмин ошибается? Может, пылкое воображение сыграло роковую роль в этом «открытии»? Он не археолог даже!
И надо же было такому случиться. Видимо, находясь под гипнозом непререкаемых авторитетов, официальный представитель ученого мира, приехав в Капову, ничего не увидел там, что входило бы в разряд открытий, тем более сенсационных. Помилуйте, какие мамонты, какие носороги?!
А они все-таки были. В двух залах, нижнем и верхнем. Мамонты, носороги, дикие лошади, нанесенные древним художником с потрясающей достоверностью. Фигуры гигантов животного мира ледникового периода, сплошь покрыты ярко-красной краской. Один, второй, третий, четвертый мамонт… Не зря этот верхний зал назвали залом мамонтов.
Массивное туловище зверя с крутым горбом дышит силой. Крупная треугольная голова, короткий хвост, гибкий хобот. Так правдиво и выразительно изображены, что не остается никаких сомнений; художник должен был видеть их воочию, наблюдать, а может, сталкиваться с ними не раз нос к носу. Он знал зверя, он чувствовал его, он был его современником.
Уральская «картинная галерея палеолита» — Капова пещера стала знаменитостью наряду с французскими и испанскими.
Двадцать с лишним лет прошло, прежде чем археологический мир вновь заговорил о Южном Урале. На этот раз «виновницей» стада Игнатиевская пещера.
ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО СЛУЧАЙ
История открытий наскальных палеолитических рисунков полна случайностей. Начиная с самых первых, обнаруженных даже v не специалистом, а маленькой дочкой археолога Саутуолы, которую отец взял с собой на раскопки в пещеру. Любопытная девочка с интересом разглядывала мрачноватые своды, еще более таинственные при мерцающем свете фонаря, пока не углядела какие-то фигуры, много фигур. Пригляделась, вскрикнула: «Быки, там на потолке быки, папа!» Это были ставшие спустя- годы знаменитыми зубры, кабаны, олени Альтамирской пещеры Испании. Они украсили сотни к^иг по искусствоведению многих стран мира. Позднее пещеру Альтамира назовут «Сикстинской капеллой первобытной живописи», смело сравнив изобразительное искусство первобытных людей с искусством титана Возрождения — великого Микельанджело.
Но шел еще только 1879 год.
Людям того времени и в голову не могло прийти, что наши далекие предки, жившие тысяч пятнадцать — двадцать лет назад, оставят нам столь выразительную живопись. Но уже открытая, она не произвела сенсации, ее просто не приняли. После публикации рисунков пещеры Альтамира Сауруолу назвали фальсификатором, обвинили во лжи. С этим клеймом он и умер. Лишь спустя двадцать лет дочь его Мария принимала извинения и Поздравления коллег отца, наконец-то признавших свои ошибки.
А не признать их было уже невозможно. В девяностые годы вновь разнеслась весть о наскальных росписях, теперь во французской пещере Ля-Мут. Обнаружены они были опять-таки случайно местными мальчишками, чьи имена так и не сохранила история. И сами они вряд ли поняли значение своей находки.
Затем последовал целый каскад удивительных открытий— 1901, 1906, 1912, 1914, 1923 годы… Они уже приносят славу, первоисследователям и заставляют человечество заново пересмотреть точку зрения на доисторического человека. Кто он был? Каким он был? Таким ли диким, как представлялся до сих пор?
Наступил сентябрь 1940 года. Четыре Школьника. Ох уж эти вездесущие мальчишки! Зачастую благодаря любопытству детей мир получал великолепные находки. Итак, четыре школьника заинтересовались провалом, образовавшимся на месте вырванного с корнем дерева. Лезть вниз пришлось недалеко. Мечтали попасть в находящийся неподалеку старый замок, а оказались в пещере. Когда зажгли фонарики и огляделись, то ахнули. Вначале, возможно, от испуга: со стен на них глядели яростные и сильные звери. А затем, несомненно, от восхищения: так хороши, так совершенны они были.
Через несколько лет известнейшие художники-анималисты современности заявят, что не только завидуют коллегам из палеолита, но и учатся у них «жизнерадостному мастерству реалистической передачи звериного мира далекой ледниковой эпохи».
Смелые, уверенные штрихи, точно переданы пропорции тела исполинов. Живописцы каменного века прекрасно разбирались в анатомии и психологии зверя, неся в себе опыт и мудрость многих поколений охотников. Во всем видна рука мастера, рука, созревшая для искусства. Не только рука, но и мозг» сознание того человека были готовы творить прекрасное.
Это у людей, живший, рядом с мамонтом и шерстистыми носорогами? Не знавшими земледелия, никакого иного производства? Не сразу, не безоговорочно, но принимал землянин XX века новый взгляд — далекий предок уже не представлялся ему диким и ничтожным.
Шедевры пещерных людей находили все новых и новых приверженцев. Не только созерцателей, но и серьезных ученых, пытающихся через мадленскую культуру (название получено по пещере Ля-Мадлен во Франции) понять мир доисторического человека. И вообще разобраться в эволюции искусства — этом сложном противоречивом процессе, полном взлетов и падений.
Итак, признание пришло. Единственным центром высокой культуры того времени сочли Пиренеи: там существовала первая школа живописи на Земле. Только-только расставили как будто все точки над «и», как вдруг появилась Капова пещера. На Урале новый центр палеолитического искусства? Кто знает, качали головой одни. А другие специалисты указывали на поразительную общность стиля живописи пещеры Ласко, находящейся на юго-западе Франции, с вновь выявленными сокровищами. Возможно ли такое? Тысячи километров разделяют Пиренеи и Урал. Мыслимо ли говорить о каком бы то ни было общении людей в век мамонтов?
Еще совсем недавно подобное предположение могло показаться абсурдом. Но появились новые данные, и археологи заговорили о палеолитических первопроходцах, заселивших 35—15 тысяч лет назад почти всю сушу земного шара. Значит, возможно? Может быть, и ответят археологи когда-нибудь на этот вопрос с уверенностью.
ДОРОГА СКВОЗЬ ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ
Помня мудрое изречение «Лучше раз увидеть, чем сто раз услышать», однажды октябрьским днем мы отправились в пятисоткилометровыи путь, к Игнатиевской пещере.
Наташа Тюрина — аспирантка Института экологии растений и животных Уральского научного центра Академии наук СССР, привыкшая больше жить в поле, чем в городе, была нашим проводником…
По канатной дороге, натянутой над рекой, переправляли палатки и спальники, материалы экспедиции. Последним переправлялся руководитель экспедиции Петрин. Не обошлось без купания в ледяной воде — высоко к тому времени она поднялась. Мы, стоя на берегу, поеживались, глядя на холодные, быстро катящиеся потоки. Но инцидент был воспринят спокойно: чего только не случается в экспедиции, а этот эпизод — сущая безделица.
Пока не совсем стемнело, мы, воспользовавшись положением гостей и получив разрешение, ринулись в пещеру: не терпелось поскорее увидеть все своими глазами. Очень скоро очутились в темноте сидящими корточках — не разогнешься. Давила оглушающая тишина. Редкие-редкие звуки падающих капель лишь усиливали ощущение оторванности от мира.
Оставаться дольше здесь не было смысла. Неуютно, холодно да и делать нечего. Света спички хватает на миг. На этом ‘первое посещение пещеры Закончилось.
Пока посреди поляны устанавливали «столовую», попытались взять первое интервью у именитых гостей из Ленинграда Павла Иосифовича Борисковского, профессора, автора многочисленных книг и учебников по археологии, и Николая Дмитриевича Пряслова. Оба известные специалисты по каменному веку. Сегодня они пять часов работали в пещере. Первые впечатления — самые яркие. Ученые единодушны в одном: «Все это чрезвычайно интересно!». Но с выводами не спешат. Собственно, и у них пока больше вопросов, чем ответов. Вспоминают прославленные пещеры Западной Европы, соседку — Капову…
Утром — тот же мелкий то ли дождь, то ли снег, то же унылое небо. Все так же шумит река, и воды в ней как будто прибавилось, все так же покорно мокнут сосны и ели на крутом склоне… А что встречали на рассвете те давние обитатели этих мест? Ищу Глазами Николая Георгиевича Смирнова, чтобы спросить. Николай Георгиевич — палеонтолог, и кому как не ему знать об этом…
В экспедиции собрались добровольцы-энтузиасты. Узнали, что Петрин будет работать в Игнатиевской, и нриехали. Археологические работы возглавляют новосибирцы, палеобиологические и палеозоологические исследования ведут сотрудники Института экологии растений и животных УНЦ АН СССР. Так и съехались из Свердловска, Челябинска, Миасса, Тюмени, Новосибирска.
Свой вопрос я смогла задать Николаю Георгиевичу лишь по дороге в пещеру. Помолчав и поглядев вокруг себя, словно сравнивая то, что видит, с чем-то еще, ему одному известным, он говорит:
— Мир был другой. Ледниковая эпоха. Считается, что в горах Южного Урала еще лежали горные ледники. Вообще природная обстановка в целом была другая. Прежде всего — иное распределение тепла и влаги. Сезоны существовали, но какой была зима, каким стояло лето, пока неизвестно. Леса, в нашем понимании, не было. Так, отдельные деревья — сосны, лиственница, видимо, росли. Ведь жгли они что-то, угольки при раскопках найдены. Возможно, воды было больше. И вот эта терраска, по которой мы идем, находилась, видимо, под водой.
Я смотрю на густо заросший склон, вспоминаю величественные дубы на самом верху, которыми любовались вчера, и не верится, что когда-то, пусть даже давным-давно, тут было пусто и голо.
— Почему голо? — возражает Смирнов.— Высокая трава, какой-то кустарник рос, по всей вероятности. Назвать лесотундрой — нельзя, и лесостепью, к какой мы сейчас привыкли, тоже. Животные обитали здесь такие, которые могли жить на открытых пространствах, при невысоком снежном покрове. Сегодня они нигде вместе не встречаются. Одни стали обитателями тундры, как северный олень и лемминг, другие обосновались в степи — суслик, сурок, сайгак. А шерстистый носорог, дикая лошадь, пещерный медведь, мамонт, наконец, совсем вымерли.
— Как эти древние системы функционировали, из чего они состояли? — задумчиво произнес он.— Пока загадка.
Пещеры, гроты — самые удобные объекты для исследования. Здесь, как в хороших кладовых, накапливается последовательно, слой за слоем, и идеально сохраняется очень любопытный для специалистов материал. Как конкретно реконструируется именно тот мир долины реки Сим, который сейчас интересует ученых? Помогают «свидетели» — пыльца растений и семена, оставшиеся в почве, моллюски и жуки, хитиновые остатки которых сохраняются лучше всех органических веществ, кости, особенно ценны показания зубов как малых зверушек, так и гигантов.
«ПРЕТЕНДЕНТ» ОПРАВДЫВАЕТ НАДЕЖДЫ
…Высокая арка пещеры. Сильные лампы высветили из тьмы красноватые пятна. Замерев благоговейно, мы пытаемся распознать в расплывчатых мазках что-то определенное. Валерий Трофимович видит на неровностях стены фигуру мамонта. Он пробует «обрисовать», указывая на пятна, высокий горб, переднюю ногу зверя. «Мамонт ли?» — сомневается Павел Иосифович. Его коллега Николай Дмитриевич не торопится высказать свое мнение. Они как бы заново выверяют свое первоначальное впечатление. То ли все-таки дострадал рисунок, то ли художник из палеолита очень уж условно изобразил животное, но к единому выводу эксперты не пришли.
Следующий «рисунок» более четок. Круто завиваются семь колец змеи, расположенной вертикально. Чуть дальше. также вертикально, нанесены семь (магическое число?) точек, тут же какие-то значки, которые Борисковский сразу же характеризует — «ковровый рисунок». Кстати, именно эта группа, как наиболее яркая по цвету, была обнаружена первой.
И снова несколько шагов в темноту, и снова свет выхватывает еще одно произведение — сплошь покрытая краской фигурка лошади. Она не лишена изящества и напоминает что-то уже знакомое. Что же? Уж не знаменитые ли росписи европейских пещер, фотографии которых обошли весь мир? «Да-да, некоторое сходство наблюдается»,— ученые не торопятся давать заключение. О каком-либо обобщении вообще говорить еще рано.
Рядом с фигуркой вертикальные линии. Пока только привыкаешь к необычности «полотна», осваиваешь изображенное, пока не улавливается никакой композиции. Может, ее и нет совсем? Просто отдельные предметы нанесены случайно рядом. Валерий Трофимович, проведший перед ними долгие часы, подхлестывает нашу фантазию:
— Лошадь… бумеранг… загон..
По-новому глядишь на рисунки. И вот уже в полосе, нанесенной чуть наискосок от головы лошади, улавливается напряженность. И впрямь —летящий бумеранг. Полосы — изгородь, которая отрезает отступление животному…
«Картина» покрыта гладкой кальцитовой корочкой — натеком, тысячелетиями сочившимся по стене. Хочется прикоснуться к ней и боязно: а вдруг разрушится эта тонкая защита?
Мы начали сами выискивать в причудливых трещинах и извилинах камня следы изображений. Каждая точка, каждая полоска, увиденная без подсказки, воспринимались нами как открытие, открытие для себя. Возможно, именно так мы познаем художника, вглядываясь в его творения и каждый раз находя в них что-то новое. И вдруг осенило: все египетские пирамиды и сфинксы, зачаровывающие своей древностью, «юнцы» по сравнению с этими рисунками. Даже холодок по спине прошел: какая же даль, какие горы времени отделяют нас! Сводчатый потолок уходит ввысь и теряется в черноте. Та же чернота, гулкая и глухая, притаилась везде, куда не падает свет ярких переносных ламп. Электричество для пещер все-таки не подходящее освещение. Им нужен живой огонь костра, факела или свечи, на худой конец. Вот когда оживут рисунки! И, может быть, будет легче разгадать их и даже понять художника, творившего при зыбких сполохах Замени.
…Верхний зал значительно меньше, к тому же часть его завалена осыпью. Там был когда-то еще один вход, считают спелеологи. И вновь замираем, задрав головы,— в верхнем зале расписан потолок. И вновь пытаемся распознать в многочисленных линиях и точках что-то понятное нам, что-то знакомое. Тема росписи здесь иная — тема плодородия, считает Петрин, переводя на наш язык изображенное. Схематичен рисунок женщины. «Палеолитическая Венера» объемна, могуча. Скупыми контурами обозначен бык или какой-то иной зверь. Ощущение силы и ярости исходит от него. Фактура камня усиливает это впечатление. Еще какие-то линии, еще какие-то знаки…
Один из гостей удивленно воскликнул: «И зачем только нужны были им эти рисунки!». Он, имеющий отношение к живописи, лучше других понял, в каких тяжких условиях приходилось здесь работать. В полной темноте, в которой слабым светлячком теплился огонек плошки, зачастую в неудобной позе: рисунки находятся то в самом низу, то на потолке, без каких-либо эскизов сразу наносить на неровное твердое полотно свои творения. Адский труд!
— Зачем кроманьонцу рисунки? Жизнь людей в эпоху верхнего палеолита зависела от удачной охоты. Как одержать верх над свирепым и коварным зверем? Только изучив его повадки, только поняв его психологию, что кроманьонец и делает. Чтобы обеспечить себе победу, он совершает магические обряды в глухих мрачных пещерах, на стенах которых предварительно изображает своего врага. Только ли врага? Человек восхищается силой зверя, его мощью, он как будто почитает его, даже прославляет. Зверь — главный герой палеолитических художников…
Где же он притаился еще, этот зверь? Стены неумолимо тянут к себе. Но поисковое нетерпение, спешка могут погубить памятник. Истинный исследователь не позволит себе подобное, тем более здесь, в Игнатиевской, стоящей в ряду уникальных объектов истории, требующей особой осторожности, высокого профессионализма.
В пещере есть культурный слой! Вот это удача так удача. Пещеры с культурным слоем на Урале крайне редки. В Каповой человек не жил, туда он приходил, как в храм. А в Игнатиевскоц во входном просторном гроте жил, правда, предполагают, не постоянно. Здесь же в пещере у него была мастерская, здесь же в укромных залах он совершал ритуалы.
Петрин не форсирует события, не торопится расширить фронт работ. Закончена разведка, комплексная, основательная. Осмотрительно закладываются раскопы, нигде не поврежден кальцитовый покров стен. Работы здесь хватит на многие годы для многих специалистов. И об этих будущих исследователях думать надо сегодня.
Несколько заложенных раскопов в избытке дали материал: угольки, частички охры, той самой, которой расписывали стены, кремневые орудия и отходы от их производства. Предположения, сделанные осторожно, с оглядкой, подтвердились полностью: пещера являлась и домом, и святилищем, и мастерской доисторического человека. Вот такое редкостное везение привалило археологам.
Раскоп мелок — культурный слой почти весь на поверхности и представлен единственным горизонтом. Люди обитали в пещере только в конце ледникового периода. Сначала найденные орудия труда позволили довольно точно датировать рисунки. Позднее радио-углеродный метод, проведенный в институте геофизики и геологии в новосибирском академгородке, подтвердил: рисункам 14 тысяч лет. Живопись Каповой более ранняя, относится к 15—16 тысячелетию.
О сохранении памятника много говорится. Тревога ученых стала особенно понятна в пещере, когда, разглядывая рисунки, то и дело натыкались на надписи: «Здесь побывал»… В одном месте крупные мазки белой краски пришлись прямо на послание из тысячелетий.
Игнатиевская пещера объявлена памятником природы. Дубрава над ней — тоже. Но, видимо, этот статус оказался недостаточно надежным. Может быть, подумать о более высоком? Тем более, существует авторитетное мнение председателя Челябинской областной комиссии спелеотуризма С. Баранова, считающего весь Серниевский карстовый участок уникальным. В среднем течении реки Сим, в районе деревни Серпиевка, утверждает он, природой собраны почти все имеющиеся формы карстовых явлений: горизонтальные и лабиринтовые пещеры, вертикальные провалы-шахты, родники и суходолы, карстовые арки и подземные русла рек. А теперь еще — и древнейшие рисунки.
