О фантастике - всерьёз...

Поговорим?..  А чтобы не начинать с азбучных истин, выясним главное — или, во всяком случае, попытаемся.
Кто вы — сегодняшние фантасты! Каков ваш возраст! Что успели сделать в жизни! И что — написать и напечатать! Как пришли к фантастике, чем она вас к себе притянула! Зачем вы ее пишете — и почему! Что считаете в ней самым важным! Что в ней категорически не приемлете — и чего ей, ка ваш взгляд, не достает сегодня!
По нашей прикидке, фантастику в стране пишут — профессионально или близко к тому — примерно полтысячи
человек. Это и маститые, чьи имена у всех на памяти, и авторы первых книг, и те, кто на пути к такой книге. И, наконец, те, кто еще не шагнул дальше одной-двух журнальных публикаций или эпизодического участия в коллективном сборнике, но — внушает надежды…
500 человек. Сразу оговоримся: цифра эта, конечно, во многом условна, ибо основана на наших собственных наблюдениях; у другой редакции, другого специалиста она может быть иной; но каких-либо общепринятых данных на этот счет нет — и потому будем все-таки исходить из нее. И тотчас зададимся еще одним вопросом; 500 фантастов — много это или мало? Поразмышлять есть над чем!
Вот еще несколько цифр. За пять лет (1980—1984) наш журнал напечатал 11 повестей и полсотни рассказов, принадлежащих перу 45 фантастов. 28 из них (почти две трети) — новички для «Уральского следопыта», а для десяти наша публикация вообще стала первой в жизни.
При сугубо ведомственном подходе цифра «500» может, пожалуй, и напугать, не так ли?
Но фантастика печатается не только в «Уральском следопыте».  И если смотреть на дело достаточно широко — не окажется ли, что полтысячи фантастов для нашей страны — все-таки маловато в век НТР?
Что ж, в таком случае примем во внимание, что у этой полутысячи отчетливо просматривается резерв: те, чей удел покамест — коллекционирование вежливых (и не очень) отказов из редакций. Вот уж их-то — тысячи и, пожалуй, даже многие: если лет пятнадцать назад школьники старших классов, к примеру, в массовом порядке атаковали редакции стихами, то теперь… теперь не менее массово пишут фантастику. Пишут — начиная со второго класса, тотчас по овладении начатками грамоты! Что за этим стоит — понятно; на дворе-то двадцатый век на исходе. НТР! Могучее веяние того, что кроется за этой аббревиатурой, ощутимо ныне повсеместно, в том числе — и в творческих устремлениях школьников.
С резервом у жизнестойкого племени фантастов, похоже, все в порядке. Однако — все ли? До сих пор мы говорили лишь о чисто количественной стороне.,.
Настораживают, не могут не насторожить некоторые тенденции… Одна из них связана отчасти с клубами любителей фантастики.
Эти клубы, костяк которых составляет активная, творчески не бесталанная молодежь, являют собою своеобразный коллоид, питательную среду, в которой вызревают таланты. Уместно вспомнить, что именно из среды любителей вышли, скажем, почитаемые сегодня во всем мире Рэй Брэдбери, Айзек Азимов…
Но!.. Давнее писательское кредо гласит: «можешь не писать — не пиши». В клубах принято на вооружение обратное: «можешь написать — напиши!» Плохого в том нет, пожалуй, скорее наоборот — поскольку помогает полнее раскрыть творческий потенциал членов клуба. Однако писательство при этом почти неизбежно приобретает игровой, несерьезный оттенок. Конечный продукт таких игр — бесчисленные юморески об инопланетянах, о роботах, о путешествиях во времени…— может, разумеется, иметь выход и на страницы печатных изданий. Вплоть до коллективных сборников и антологий НФ! И однако не стоит все-таки эти игровые, шутейные формы творчества отождествлять с фантастикой в целом. В клубах же это делается сплошь и рядом, а потому  автор одной-двух газетных публикаций нередко без тени иронии полагает себя равновеликим если не Рэю Брэдбери, то уж любому из отечественных фантастов — по крайней мере!
Так ли безобидно это запанибратство игры и литературы? Не смещает ли оно, в конечном счете, акценты в восприятии уже и вполне серьезной фантастики, не принижает ли выстраданный ею опыт, утверждающий, что она безусловно может быть полноценной художественной литературой, не возвращает ли времена обидных «скидок на жанр» — на его искусственность, легковесность, несерьезность?
Не прошло бесследно и активное знакомство с зарубежной фантастикой: исподволь, незаметно проросло отношение к фантастике как к «игре компонентами мира», как к полу абстрактному «моделированию». Американец Мак-Рейнольдс написал цикл рассказов, в которых изобразил самые разные варианты будущего: и анархистский, и промышленно-феодальный, и технократический, и — в том числе — коммунистический… Он — может, а мы — чем хуже? И сочиняются в немалом количестве всевозможные «предупрежденческие» вещи, причем сочиняются на вполне приличном уровне. Вроде бы все в таких вещах — на месте, и акценты расставлены как надо, но — нет за ними искренней, выстраданной авторской позиции, авторской боли душевной, а есть — холодное равнодушие, черствость, в лучшем случае— холодное, опять-таки любопытство стороннего наблюдателя;
Это равнодушие к «материалу», нехватка человечности, доброты, глухота души, парадоксальное отсутствие любви к собственным героям представляется нам болезнью мировоззренческой, крайне опасной для всей нашей фантастики,
…Для начала разговора — серьезного, откровенного разговора о фантастике наших дней — наверное, пока и достаточно?
Ждем от молодых сегодняшних фантастов (к ним относим и «резервистов», о которых шла речь) развернутых ответов на вопросы, выделенные в начале этих заметок.
Надеемся, что к разговору подключатся и те, кто, не числя себя среди пишущих фантастику, тем не менее близко к сердцу принимает заботы»
Отдел НФ