Помню тусклый осенний день. Отец сидит у окна и читает книгу. Я знаю, в ней описываются веселые похождения Ходжи Насреддина, и не могу понять, почему отец ни разу не улыбнется. Несмело, чтобы не мешать, подошел — отец держал книгу перевернутой… Как это я не догадался, что не до чтения ему: сегодня принесли повестку, а завтра с котомкой, которую собирает зареванная мать,— на фронт.
Сейчас, став годами постарше отца, я пронзительно переживаю все это заново. Отец участвовал в гражданской, он понимал, что новая война пострашней, и, возможно, он больше никогда не будет сидеть в кругу семьи. Так оно и оказалось. Я видел отца в последний раз — он пал в боях под Харьковом.
Не сотни, не тысячи, а миллионы скорбных холмиков выросли на нашей земле. А иные были лишены даже прощального салюта и остались лежать безвестными в лесах и степях. Своим черкым крылом война похоронила семейное счастье, любовь, мечты и надежды, осиротила женщин и детей, унесла здоровье. Фашизм, это средоточие всего дурного, что есть в человечестве, жестоко толкал мир в бездонную пропасть.
Война при всем ее трагическом обличьи стала вместе с тем и оселком, на котором проверялась и оттачивалась сила советского общества, его характер, его патриотизм. В ключевые моменты истории, когда чаша весов клонится или в сторону добра или в сторону зла — третьего не дано! — слабый падает духом, соглашаясь за глоток воздуха на примитивное, биологическое прозябание. Сильный не менее слабого любит жизнь, но во км я этой жизни он переплавляет любовь в жгучую ненависть к тем, кто посягает на родную землю. Умереть, чтобы свободно дышал родней край, чтобы здравствовал твой дом, твоя семья, все те и все то, кем и чем ты дорожил при жизни,— в этом есть высшее проявление человеческого духа.
Война явила всему миру нравственную стойкость советского народа. Не колоссом на глиняных ногах, как клеветали на нас фашистские идеологи, а гранитом-утёсом предстал пред врагом Советский Союз.
Майская книжка журнала в основном посвящена боевому и трудовому вкладу Урала в общую нашу Победу. И не только потому, что журнал носит уральское название и издается на Урале. Волею суровых обстоятельств, в силу исторической ситуации наш край оказался на переднем рубеже борьбы с фашизмом.
В военкоматы Свердловска только за первые три недели войны поступило 7201 заявление с просьбой отправить добровольцем на фронт, в Пермской области за тот же срок — более 30 тысяч. Возле мобилизационных пунктов выстраивались огромные очереди.
«В гражданскую войну мы всей семьей воевали против интервентов,— написала в своем заявлении семья Матреновых из Копейска,— и теперь хотим пойти на борьбу с выродками человечества. Пусть враг испытает на своей шкуре, что такое дружная советская семья».
Шестой пленум Пермского обкома партии сразу после объявления войны объявил областную партийную организацию полностью мобилизованной. Свердловская областная партийная организация направила в армию более 31 тысячи коммунистов, или около 40 процентов всего состава, Пермская — почти 21 тысячу (более половины состава), Башкирская — 28 тысяч (три четверти своего состава). Примеру коммунистов следовали комсомольцы. Только в 1941 году ушли добровольцами в действующую армию 32 тысячи членов ВЛКСМ из Свердловской области, из Челябинской — 28 тысяч. Из далекого, затерявшегося в лесах Прикамья Кочевского района 981 комсомолец (98 процентов всего состава!) ушли на фронт.
Гордостью нашего рабочего края по праву является Уральский танковый добровольческий корпус, получивший боевое крещение на Орловско-Курской дуге. Трудящиеся Свердловской, Челябинской и Пермской областей изготовили для корпуса во внеурочное время, как сверхплановое фронтовое задание, боевую технику, вооружение, боеприпасы, снаряжение, походные, ремонтные мастерские и т. д. В историческом формуляре корпуса есть лаконичная запись: «Все, начиная от пуговицы на красноармейской гимнастерке до тяжелых танков для корпуса, трудящиеся Урала купили на свои средства».
В годы войны популярны были слова песни:
Уральцы бьются здорово, I
им сил своих не жаль.
Еще в штыках Суворова
горела наша сталь.
О том, что уральские полки «бились здорово», свидетельствует высказывание крупного военачальника Маршала Советского Союза Р. Я. Малиновского. «Я преклоняюсь,— говорил он,— перед выдающимися воинами-уральцами». И есть историческая закономерность, историческое признание в том, что первыми ворвались в рейхстаг и водрузили знамя над его куполом бойцы батальона, которым командовал уралец С. А. Неустроев.
Урал как край,не воевал, но всей титанической мощью своей ковал справедливый меч Победы. Протянувшись на две тысячи километров, Урал ковал броню, о которую разбилась в конечном счете хваленая немецкая военная машина. Сорок процентов (!) всей оборонной продукции страны давал фронту наш край.
Объем промышленного производства на Урале за годы войны вырос в 3,6 раза, в Свердловске — в семь, в Нижнем Тагиле и Каменске-Уральском — почти в девять раз.
Современная война — война моторов. Используя внезапность нападения и экономический потенциал сателлитов и порабощенных стран, то есть едва ли не всей Европы, фашисты в начальный период имели ощутимое превосходство на земле и в воздухе. Нам же пришлось в спешном порядке — эвакуировать на восток крупные индустриальные предприятия юго-запада и 1 центра страны. Один только Урал принял в свои руки около семисот эвакуированных заводов. Промышленный конвейер страны, перестроив экономику на военные рельсы, заработал на полную мощность, и былое превосходство немцев стало быстро сходить на нет. Если завод в Моравской Остраве производил примерно один «тигр» в сутки, то головное танковое предприятие на Урале с начала 1944 года выпускало по целому эшелону.
Крупнейшей за всю историю войн была Берлинская операция. В том числе и по концентрации танков. В ней участвовало четыре советских танковых армии, девять танковых и механизированных корпусов, всего 6250 танков. В этом и в других решающих сражениях уральская сталь, столкнувшись лоб #в лоб, крушила крупповскую. Знаменитые «тридцатьчетверки» сметали с пути немецкие машины с их громкими «устрашающими » названиями. Они ворвались как грозное возмездие на улицы Берлина и как освободители — в майскую Прагу.
Танки, «катюши», пушки, автомобили — вся эта грозная для врага техника создавалась руками оставшихся в тылу мужчин, а в основном — женщин и подростков. Не у каждого из них сегодня боевые и трудовые отлития, но страна вправе считать их героями. Героями тыла. И фронта тоже. Недаром многие бригады так и назывались — фронтовые.
Одной из первых пришла на производство ученица 8 класса сестра Героя Советского Союза А. К. Серова Маргарита. 115 девушек города Серова последовали ее примеру. Девчата осваивали сугубо мужские профессии. Хозяйкой домны, старшим горновым стала тагильчанка Фаина Шару но на, которую бойцы зачислили в экипаж самоходной установки. Екатерина Подорваяова из Копейска создала бригаду забойщиц. В годы войны двадцать женских бригад этого шахтерского города выдали сверх плана 45 тысяч тонн угля.
Факты, факты… Редакция сознательно отдала предпочтение в этом номере документу, факту, свидетельствам. Пусть из уже далекого, отдаленного целым сорокалетием, военного лихолетья дойдет до сегодняшнего молодого читателя голос фронтового поколения. Поколения, выдержавшего на плечах всю тяжесть войны и спасшего мир от фашистской чумы. Поколения, умеющего нежно и преданно, до последнего вздоха, любить страну.
