Каждый раз этот голос звучал неожиданно и странно: «Товарищи, мы заканчиваем работу, просьба сдать документы…» И стоило больших усилий оторвать ‘ взгляд от строки, поднять глаза и увидеть за окном сиреневые сумерки, прохожих и ясное небо, венчающее спокойный и уверенный в себе город… Каждый раз, как только закрывалась дверь архива за моей спиной, я удивлялась и радовалась обступающей меня жизни: на каждом углу продавали цветы и фрукты; люди, шедшие навстречу, несли в руках сумки, полные снеди, обилие красивых вещей’ бросалось в глаза… Какое счастье, что мы живем в мирное время, думала я, какое счастье!..
В архиве меня со всех сторон окружали документы. Документы, не отличающиеся ни эмоциональностью, ни красивостью слова, но, может, именно потому и поражающие в самое сердце.
Благодаря им я, человек от войны далекий и годами и понятиями всегда мирной для меня жизни, почувствовала войну, заболела ею, ощутила ее в своей крови, выпала из сегодняшних дней: — туда, в лихолетнюю зиму 1941—1942 годов. Это я вместе с другими женщинами стояла на стылом перроне, провожая на фронт воинов, защитников — лучших мужчин! — и встречала полураздетых, голодных, дрожащих детей, только что переживших первые бомбежки, смерть, горе…
Я хочу рассказать вам о том, что поведали мне документы.
«За период войны до 1 октября 1942 года в Свердловскую область из Ленинградской, Калининской, Сталинградской областей; Белорусской, Украинской и других республик было эвакуировано более 100 тысяч детей до 14 лет, в том числе 20 тысяч — дошкольного возраста. Около 12 тысяч были сироты — воспитанники 59 эвакуированных детских домов и 24 интернатов.
Только 12 детдомов удалось разместить в ранее существовавших детдомах и 6 детдомов — в бывших домах отдыха и санаториях. Для остальных в срочном цорядке приспосабливали любые, более-менее теплые помещения…» (Партийный архив Свердловской области (ПАСО), фонд 4, опись 37, дело 176, стр. 27.)
Приезд многих детдомовцев пришелся на октябрь-декабрь 1941-го. Наступали холода, а большинство из них не имели теплой одежды и обуви. Помещения плохо отапливались из-за нехватки дров. Температура в них опускалась до минус 8—42°. По самым скромным расчетам нужно было около 40 тысяч кубометров дров, а в наличии .имелось только 20 тысяч. Не хватало мебели — тумбочек, столов, кроватей. Обходились топчанами, тюфяками и нарами. Вместо стекол на окнах чернели доски.
И тем не менее все детские дома были размещены таким образом, чтобы эвакуированные имели полную возможность посещать школу. Там, где их поблизости не оказывалось, организовывали в самом детдоме. Школа была хороша не только тем, что давала знания, но и тем, что давала горячие обеды в специально организованных буфетах. Местные жители помогали всем, чем могли, делили одну пару валенок на двух-трех ребятишек, самое нужное собирали всем миром.
Женщины Туринского района перед приездом воспитанников вымыли полы в детдоме, натопили печи, собрали вилки, ложки, чашки, стаканы. А прибывших детей принимали из вагонов прямо в перешитые тулупы и валенки. …
В Бутке колхозники собственными силами скатали из шерсти 56 пар валенок и обули всех детдомовцев. В Белоярском районе эвакуированных детишек ясельного возраста ежедневно обеспечивали молоком, каждому выделили по два куска мыла.
Рабочие Кировградского завода к новогодней елке прислали детдомовцам подарки и дойную корову. «Забота о детях — кровное дело каждого партийного и непартийного большевика. Под самый строгий контроль нужно взять все, что делается для детей. Самые лучшие и светлые помещения, хороший уход и питание, обуть, одеть — все это наипервейшее дело каждого гражданина Советов!» — прозвучало в докладе первого секретаря обкома партии на заседании бюро. Тогда же было принято решение отпустить остро нуждающимся детям 20 тысяч пар валенок и 30 тысяч пальто.
Свердловский обком ВЛКСМ с первых дней поступления эвакуированных детей развернул широкую агитацию на заводах, предприятиях, в учреждениях и школах области. Уже к 1 февраля 1942 года поступило более 30 000 вещей, кроме того, 81809 рублей. Асбестовцы, в частности, собрали зимних пальто 168 штук, валенок 74 пары, шапок-ушанок 125, детского белья 680 комплектов, столовой посуды 340 штук.
В большинстве школ Свердловска работали пошивочные бригады по реставрации поношенных вещей — из старых родительских получались добротные детские куртки и штаны.
В общем проблема теплой одежды была более-менее разрешена.
По примеру колхоза имени 1 Мая, привезшего своим детдомовцам 150 кубометров дров, были обеспечены дровами на первое время и другие детские дома.
Хуже обстояло дело с кадрами воспитателей. При эвакуации часть из них подали заявления в Красную Армию, часть просто сбежали, испытав первые трудности и беды. Большинство директоров довоенных детдомов области тоже ушли на фронт, и хотя на их место явились люди с высшим педагогическим образованием, стажа работы именно в детдомах у них не было, многим пришлось срочно перестраиваться, привыкать к специфике. Надо сказать, не обошлось и без инцидентов. Директор камышловского детдома ввел режим, при котором всякое детское самоуправление было ликвидировано как «излишнее в жизни». При нем применялись антипедагогические методы. Детей в целях «воспитания» раздевали догола, часами изводили нотациями, наказывали голодом. Все это привело к тому, что за зиму из детдома сбежали 14 воспитанников (удалось вернуть только 5), а остальные чувствовали себя подавленно и озлобленно.
Все это я выписывала из «Докладной записки» дрожащей рукой, в глазах мутилось от боли и недоумения: неужели такое возможно, да еще в то самое время, когда на всех — одно горе?! Да как же быть с верой в лучшее и торжество справедливости?!
Не волнуйся, читатель, есть справедливость. Как не быть: Чрезвычайная областная комиссия, досконально разобравшись в сложившейся в детдоме ситуации, приняла решение:
1. Признать руководство работой детдома неудовлетворительным и за превышение власти снять директора.
2. Ввести в руководящий состав детдома коммунистов и передовых комсомольцев.
3. Снять с работы и отдать под суд воспитателя детдома… за избиение детей.
4. Назначить нового хозяйственного работника и нового пионервожатого.
5. Восстановить детское самоуправление и обеспечить детский контроль за питанием.
6. Организовать досуг детей.
Хорошо читаются эти чеканные строки! Я начинаю различать в документах интонации, тембр и даже индивидуальное дыхание. Ведь документы, как и люди, бывают корректными и словоохотливыми, равнодушными и взволнованными, полными достоинства и торжествующими, а то и жалкими, покаянными.
Как, например, читать следующее?
«Воспитательница высиноуткинского детдома в целях наказания отобрала у воспитанника постель, и он в течение месяца спал где попало, иногда его тайком пускали ребята в свои постели».
Холодно, голодно, и всего-то тебе от роду 12 лет, а уже видел смерть — и вот вынужден к ночи скитаться в поисках хоть какого-то теплого местечка!.. Равнодушие к детскому горю — разве это не преступление?
Как же греет и ободряет факт, нет, те многочисленные, бесчисленные факты людской доброты, сочувствия и понимания, которые тоже зафиксированы в документах. Если бы не они, очерствели бы души подростков, не выросли бы из них полноправные, с чувством высокой ответственности и чистоты граждане нашего общества!
«Карпинский и новый, коркинский детдома провели ряд вечеров самодеятельности силами воспитанников для колхозников… В результате чего им удалось разбить ложное мнение местного населения о том, что детдомовцы — это воры, хулиганы, огородники и пр…
В проведение праздничных вечеров и пионерских костров вовлекается большое количество детей — они с удовольствием украшают помещение (какую фантазию и смекалку проявляют при этом!), готовят стенные газеты, плакаты, разучивают художественные номера, готовят доклады…» ПАСО. Там же.
К 24-й годовщине Красной Армии многие детдома включились в кросс, и хотя лыжи были большой роскошью и мечтой не одного ребенка, мастерили из подручных материалов нечто, на чем с рекордными минутами преодолевали дистанции.
Встречи с героями, получившими ранения на фронтах и потому демобилизованными, производили на ребят потрясающее впечатление — потрогать шинель считалось верхом счастья!
Ребята обсуждали положение на фронтах, черпая из политинформаций, газет, радио информацию, спорили до драк за любимый род войск; спали и бредили боями с врагом. Конечно, учеба многим казалась чем-то ненужным и допотопным. Но не это было причиной низкой успеваемости. Сказывались психическая перестройка, привыкание к новому укладу жизни. Тем более, что многие включились в учебу только к концу первой, а то и к середине второй четверти, отставали в программе от местных детей, а наверстывать приходилось самостоятельно. Как, если воспитатель зачастую сам малограмотный, если нет учебника? Спасибо учителям — они проводили дополнительные занятия, консультации, индивидуальную работу с отстающими. Помаленьку-потихоньку учеба двигалась.
Детдомовцы стали юными бойцами Красной Армии. В учебно-производственных мастерских, организованных при детдомах, они выполняли заказы оборонного значения. Только за три последних месяца сорок первого выдано продукции по этим заказам на пять миллионов рублей. Были созданы тимуровские команды: девочки и мальчики ходили в семьи красноармейцев и, пока взрослые на работе, пилили дрова, носили воду, топили печи, ухаживали за малышами…
Дети войны рано повзрослели. Они многое делали сами. Сами убирали,, вычищали свой дом, топили большие печи, носили баки с водой больше собственного роста, дежурили по кухне, столовой. Впереди же у них была весенне-посевная кампания… К весне все, накопленное с осени, извелось на нет, а отоваривание продуктами на складах становилось все хуже и хуже… Вот как сказано в документе: «Считаю нужным из многочисленных фактов назвать следующее — Черпоисточииский ДД за второй квартал недополучил 160 кг мясо-рыбы, 42 кг масла, 347 кг крупы, яиц 1220 шт, молока 2515 л, 10 июня от директора Висимского ДД было получено сообщение, что детдом за май, кроме муки, ничего не получал, и он не знает, чем кормить детей,.. 29 мая 300 дошкольников могли бы остаться без пищи, если б не прибывший в ДД методист облоно тов. Маркс. Он сумел занять в РСП гороха 25 кг и 27 литров молока в молочной кухне». ПАСО, там же, стр. 101.
«В целях улучшения продовольственного положения с весны 1942 года при детдомах будут созданы подсобные хозяйства. В настоящее время широко развернута работа по организации шефства колхозов, фабрик и заводов над детскими домами, которые должны обеспечить воспитанников всем необходимым — выделить земельные участки, обеспечить семенами и посевным картофелем, а так же сельскохозяйственным инвентарем…» ПАСО, там же, стр. 73. *
К весне для обеспечения воспитательскими кадрами было принято решение обкома ВЛКСМ о «мобилизации 100 лучших учителей-комсомольцев на работу воспитателей в детские дома».
К весне и ребята ожили — холод отступал, враг отступал, впереди была надежда, впереди была Победа!
