или Рассказ о том, как реставраторы восстанавливают Спас на Ковалеве—храм, разрушенный фашистами
— Этот памятник архитектуры фашисты разрушили почти до основания…— Вместе со мной у стен древнего храма Александр Петрович Греков, сотрудник Всесоюзного научно-реставрационного производственного комбината, возглавляющий работы по восстановлению фресок. За оправой очков блестят глаза, полные негодования. Топорщатся седые щеточки усов.— Видите, что оставалось после войны?!
Возрожденное здание по всему периметру опоясывает ломаная линия на штукатурке. Она то поднимается на высоту человеческого роста, то проходит почти вровень с землей. Эта линия показывает степень разрушения здания.
— Когда мы впервые поднялись, на Ковалевский холм,— рассказывает Греков,— здесь были только груды битых камней, штукатурка, развороченная земля. Завалы высотой до четырех метров сплошь заросли травой, кое-где успел окрепнуть кустарник. При одном взгляде на это место всякая мысль q восстановлении фресок казалась невероятной…
Идем по огромному залу, плотно заставленному стеллажами, подрамниками, необъятных размеров столами,
покрытыми калькой. Массивный сводчатый потолок дважды перечеркнут стальной нитью проволоки, которая поддерживает Огромные лампы. Яркий свет падает на лотки со множеством мелких фрагментов некогда знаменитых фресок. Сначала их раскладывают по цвету, затем тщательно осматривают и сортируют. И только потом начинается подбор: фрагменты по многу раз примеривают друг к другу. Вдруг— радостный возглас: найден стык!
Мне показывают эти находки.; Осколки так плотно соединены по линии разлома, что между ними нет ни одной лазейки для света. Действительно, некогда они представляли собой единое целое.
— За тринадцать лет работы,— говорил Александр Петрович,— таких стыков было найдено более ста тысяч. Они составили более 160 квадратных метров композиций и фрагментов прежних росписей из 350, существовавших в храме в предвоенные годы, сегодня мы на стадии завершения реставрационно-восстановительных работ. Еще удастся возродить, очевидно, только 25 — 30 метров. Остальное, к сожалению, безвозвратно утрачено.
Звенит звонок. Три часа. В мастерской — перерыв, физическая разминка. Реставраторы поднимаются из-за столов с видимым удовольствием,— предельная концентрация внимания дается нелегко.
Знакомлюсь с ребятами. Это — студенты московских и. ленинградских вузов, есть среди них и новгородские школьники. Многие из студентов — будущие историки и искусствоведы. Знакомство с удивительным миром фресковой живописи, изучение приемов работы древних мастеров как бы изнутри они считают чрезвычайно полезными в овладении будущей профессией.
Кому-то может показаться, что труд реставратора далек от творчества: знай подкладывай красное к красному, синее к синему… Это далеко не так. Здесь прежде всего необходимо было найти фрагменты, обосновать принципы, следуя которым возможно воссоздание целого из великого множества частичек.
Раскопки на месте разрушенного храма начались в 1963 году. Археологи углубились на метр, другой… Среди обломков фресок не было! Куда они исчезли?.. Через несколько дней работы вообще пришлось остановить: под грудами камней оказались неразорвавшиеся фашистские снаряды…
