В начале XX века среди петербургских любителей камня ходил по рукам рукописный альбом под названием «Пермикиана». В нем минералогом Е. О. Романовским были собраны копии архивных документов о путешествиях по Восточной Сибири Григория Маркьяновича Пермикина.
В своих неопубликованных записках А. Е. Ферсман писал:
«Роль Пермикина в истории открытия и использования цветных камней России слишком значительна, чтобы не остановиться на характеристике этой личности и не попытаться дать основные материалы для освещения тех многочисленных и весьма важных открытий, которые им сделаны во время его неутомимых поездок…»
Перед смертью Е. О. Романовский передал Александру Евгеньевичу Ферсману свои архивные выписки о Г. М. Пермикине, и Ферсман начал работать над биографией первооткрывателя сибирского нефрита и лазурита, но не успел закончить — отрывки так и остались неопубликованными. Сегодня подлинные отчеты Г. М. Пермикина о поездках в Сибирь известны многим исследователям — они хранятся в Центральном государственном историческом архиве в Ленинграде.
Жизнь этого незаурядного, на редкость энергичного, но довольно-таки противоречивого человека могла быть основой для большого детективного романа. Впрочем, факты работы Пермикина на Петергофской гранильной фабрике легли в основу повести ленинградского писателя А. Вересова «Маркьяныч»…
Григорий Маркьянович Пермикин родился в Екатеринбурге в 1813 году в семье уральского мастерового, работавшего на Екатеринбургской гранильной фабрике. Представители династии Пермитиновых (а именно такова и была его фамилия в детстве) занималась камнерезным и гранильным делом. И Григорий тоже с шестнадцати лет работал подмастерьем по огранке камней.
В 1835 году для расследования доноса на командира Екатеринбургской гранильной фабрики Якова Коковина на Урал приехал ревизор из Департамента уделов. После обыска все цветные камни, обнаруженные в кабинете Я. В. Коковина, упаковали в ящики и отослали в Петербург на специальной тройке. Сопровождать этот ценный груз (вместе со знаменитым «изумрудом Коковина») ревизор поручил молодому подмастерью Григорию Пермикину, который и доставил его на квартиру вице-президента Департамента уделов Л. А. Перовского…
Роль Пермикина в клеветническом обвинении Я. В. Коковина в похищении крупного изумруда пока непонятна. Из документов видно только, что именно он (Пермикин) был последним (кроме Перовского), кто видел изумруд при разборе цветных камней в доме Перовского и, следовательно, знал, что Коковин этого изумруда не похищал…
Так или иначе, но долгие годы Пермикин находится под покровительством Льва Перовского, который не отправил подмастерье обратно на Урал, а оставил при Петергофской гранильной фабрике, а в начале 1836 года устроил его в Петербургский технологический институт «для усовершенствования в механике».
В 1841 году Григорий Пермикин впервые едет в Восточную Сибирь «для поисков цветных камней и особливо теневых для мозаики». Около Байкала он осматривает месторождение дымчатых топазов и впервые встречает выносы лазурита на реке Малой Быстрой.
В начале 1850 года Пермикин обращается к Л. А. Перовскому с обширным планом целой серии экспедиций для поисков цветных камней в Восточной Сибири, главным образом, нефрита и лазурита. Перовского увлек этот проект, и в сентябре 1950 года Пермикин командируется в Оренбургскую и Пермскую губернии, а также в забайкальский край для поисков новых месторождений и добычи камней «преимущественно теневых яшм, агатов, нефритов, ляпис-лазури…»
На Урале, к тому времени уже достаточно исследованном, Пермикин не собирался задерживаться долго. Его манили неизведанные места Сибири, и в начале января 1851 года он появляется в Иркутске.
Начинается сибирская одиссея Григория Пермикина, которая подробно изложена в отчетах Департамента уделов и директору Петергофской гранильной фабрики.
Кроме прочих талантов, Григорий Пермикин неплохо владел и словом. Он любил и умел писать — его отчеты напоминают блестящие путевые очерки, написанные сочным и образным языком. Эти отчеты читаются с увлечением и интересом. Создается-впечатление, что они предназначались не только для начальства, но и для широкого читателя. Будь они опубликованы, то наверняка заинтересовали бы не только специалистов, но и любителей приключений и путешествий.
После предварительного знакомства с местными условиями Пермикин обращается с посланием к Л. А. Перовскому и просит «соизволения… на составление двух и даже не лишнее трех партий: одну для отыска ляпис-лазури и нефритов в округе Иркутском, другую для отыска агатов и яшм и прочих пород в округе Нерчинском, преимущественно по речкам Ундинской и Аргуни. Третью в Якутский округ по рекам Вилюю и ее ветвям, где в выкатах находили нефриты и даже будто бы был найден изумруд.,.» Петербург не разрешил вести поиски одновременно по трем маршрутам, так как все работы должны вестись «под его личным надзором».
Получив из Петербурга 1000 рублей на расходы, Пермикин весной 1851 года организует первую поисковую партию.
Заканчивая в 1852 году свой отчет Л. А. Перовскому, Пермикин писал:
«Донося обо всем Вашему сиятельству, позвольте присовокупить здесь общий мой взгляд на дело, коим занимаюсь я в течение последних двух лет… В следствие розысканий, сделанных мною в отрогах Саяна, в настоящее время окончательно решен вопрос, разрешением которого занимались начиная с Г-на Мора (1816 г.) включительно до моего приезда (1851 г.), о том, существует ли по реке Слюдянке и в других прибайкальских местах коренное месторождение лазуревого камня. В продолжении этого времени и даже еще ранее в царствование императрицы Екатерины II, несколько лиц были посылаемы с этой целью, но, как мне известно, все они, равно как и Мор, искали этот камень по выносам речек или делали разведки при подошве гор, между тем, как я выше упоминал, что для подобных разысканий нужно было осматривать почти неприступные горы и только при большой настойчивости и труде я окончил то, чего не могли сделать мои предшественники.
По настоящее время открыто мною семь коренных месторождений ляпис-лазури…»
Считалось, что впервые лазурит открыл ученый Эрик Лаксман в 1785 году. А случилось это так. Охотник Лапшин показал в Иркутске Лаксману кусок сине-голубого камня и рассказал, где его нашел. Летом 1785 года Лаксман совершает путешествие по бурной речке Слюдянке и среди береговых утесов находит глыбы лазуритового камня. А на следующий год в Петербург ушел обоз с каменным грузом. Вскоре нежноголубой сибирский лазурит украсил один из залов царскосельского дворца…
Однако документы Свердловского государственного архива свидетельствуют, что первый «камень неба» в Сибири был найден гораздо раньше уральцем Афанасием Метеневым. Еще в 1747 году он был послан с указом Канцелярией главного правления сибирских и казанских заводов из Екатеринбурга в Якутский уезд для осмотра там рек, гор, лесов и рудных признаков. И вот летом 1747 года Афанасий Метенев и его товарищи плыли по реке Тыре и неподалеку от ее устья увидели на правом берегу гору «и по ней лазурь». Набрав полтора пуда лазоревого камня с золотыми блестками, поплыли дальше.
Вернемся к Пермикину. Заслуги его в открытии новых коренных месторождений превосходного поделочного сибирского лазурита и нефрита несомненны. И сам он в своих отчетах пишет об этом без излишней скромности.
Только в 1852 году и только из одного месторождения на реке Слюдянке было добыто лазурита, как сообщал Пермикин, более тысячи пудов, «среди которых, между прочим, встречались куски, далеко превосходящие привозимые из Бухары; кроме таковых, попадаются теневые фиолетового, зеленого и бело-бурого цветов, каковых не привозили еще из Бухарин. Так что находка эта составила новость даже для минералогии».
Когда Пермикин говорит в отчетах о своих заслугах, то упоминает о себе в третьем лице:
«Открытие месторождений ляпис-лазури в нашем отечестве принадлежит единственно неустрашимому труду Пермикина, и, если на эту отрасль промышленности будет обращено беспристрастное внимание, то наш отечественный ляпис-лазурь вытеснит бухарский, через что огромная масса серебра останется».
(Бадахшанский лазурит покупали за серебро, причем за фунт лазурита нередко давали фунт серебра.)
И далее:
«Точно так же обязано труду Пермикина открытие месторождения нефрита или почечного камня, а каких трудов и опасности открытие этого минерала стоило Пермикину, это можно видеть в журнале Министерства Внутренних дел за 1852 год в февральской книжке…»
Почти десять лет Пермикин в Сибири вел поиски цветных камней. И в то же время он неутомимо занимался и многими другими делами: участвовал в экспедиции по Амуру, вел географические исследования, за что был награжден золотой медалью Географического общества, под видом купца дважды совершал поездки в Урянхай (Туву), командировывался в Лондон для организации горного отдела на Всемирной выставке, добывал на сибирских приисках золото…
В 1865 году Пермикин обращается в Департамент уделов с просьбой сдать ему в эксплуатацию лазуритовые копи, но получил отказ и ушел в отставку.
В течение нескольких лет он продолжал заниматься золотодобычей и, разбогатев, возвратился на Урал, где купил Ревдинский горный округ. Однако работа на Урале не принесла Пермикину удачи: вскоре он разорился и, по свидетельству А. В. Калугина, умер в нищете.
