А комендантшей в то время была Прасковья Тарасовна, бывшая фронтовичка. Крикнет, случалось, на парня, так все аж вздрогнут. Как увидела она новый замок на двери, как закричит, как ногами затопает! Ломик схватила, под дверь сунула, дверь — с петель долой. Нам приказывает: «Выносите вещи!» Ну я да кастелянша вещи выставили, койки внесли, белыми покрывалами застелили, подушки аккуратно положили.
Ждем, что будет. Чмуш приходит и мастера с собой ведет. Два мужика не то что с четырьмя старухами — с десятком баб справятся. Как начал Чмуш подушки да одеяла из комнаты вышвыривать, так пух и перья полетели!.. Понесли диван в комнату. Тогда Прасковья Тарасовна в дверях встала. Как не зашибли ее — не знаю…
— Так неужели никто не вмешался?
— Ну!.. Двое дерутся — третий не лезь. Да и потом, он ведь здесь был прописан…
Сейчас в общежитии — 15 семей. Живут тяжело.
Да и бессемейным от этого не сладко. Захожу в 54-ю к Ужеговым. Тут недавно был скандал.
Ахмету и Виталию, двум разбитным парням, до чертиков надоел плач полуторагодовалой Иринки Ужеговой. (У нее уже неделю болели ушки.) Оба молодца явились пьяными в час ночи, и как только Иришка начала свой ночной концерт, они в две глотки заорали куплеты: «Сидю на нарах, как король на именинах…»
