Не только фотографов — живописцев, скульпторов, графиков неизменно привлекала к себе личность Бажова, облик старого уральского сказочника.
«Какая чудесная «натура» — Павел Петрович! Эти серебряные волосы и борода, этот чистый просторный лоб, в котором так и читается мудрость и полет фантазии…» — это высказывание художника, встречавшегося с Бажовым, приводит в своих воспоминаниях Анна Караваева. И еще одно воспоминание — Евгения Пермяка:
«Портретов Павла Петровича было сделано тьма, самых различнейших. Насколько я помшо, он говорил добрые слова о двух из них: о карандашном портрете художника Яра-Кравченко и о портрете Ю. Р. Бершадского, писавшего при мне в Свердловске…»
К сожалению, ни одной из этих работ по встретилось на прекрасной художественной выставке, посвященной 100-летию Бажова. Среди ее интересных разнообразных экспонатов, казалось, непременно должны быть и полотно Бершадского, и другие портреты с натуры… Но увидели мы лишь два прижизненных изображения Бажова — миниатюрный портрет на слоновой кости (автор В. Трофименко, 1949 год) и рисунок П. Васильева «Бажов в госпитале среди раненых».
Обе эти работы приехали на выставку из Нижнего Тагила, из того самого музея изобразительных искусств, где хранится и картина Бершадского. В Нижнем Тагиле находятся и два скульптурных портрета Бажова произведения И. Трембовлера и М. Крамского. О последнем портрете мы с уверенностью можем сказать, что выполнен он с натуры. Сохранилась фотография: в саду, за столиком под цветущими деревьями, молодой скульптор М. Крамской заканчивает работу над бюстом Бажова. Павел Петрович сидит рядом и с любопытством смотрит на своего «двойника». Лето 1950 года, последнее лето в жизни Бажова…
В начале 1941 года, во время короткого приезда Бажова в Москву, его рисовал один из старейших советских художников Василий Рождественский. Он оставил нам не только бажовский портрет, но и воспоминания:
«У Бажова типичное русское лицо. Светло-голубые глаза, седеющие брови с разлетом. Взгляд зорок и
прям — взгляд человека, стремящегося к правде… Когда смотрю в светлые глаза Павла Петровича, хочется подкрасить их в рисунке нежно-голубой акварелью. Ясность этих глаз напоминает тихие «старицы» уральских долин…»
Последним художником, которому довелось видеть Бажова, был, наверно, Иосиф Игин. Он побывал в Свердловске осенью 1950 года с бригадой журнала «Крокодил» и навестил Павла Петровича в больнице. Тогда и родился его дружеский шарж…
Вот, пожалуй, и все сколько-нибудь известные прижизненные бажовские портреты. Не так уж мало, но во всяком случае и не «тьма», как пишет Пермяк. Где же остальные? Самые ранние, самые первые?
В письме Л. Скорино в марте 1945 года Павел Петрович вспоминает о художнике А. Парамонове:
«Мы с ним старые приятели. Годов 20 тому назад оп рисовал мой первый портрет. Если помните, тот, что висит в столовой. Тогда у меня была еще настоящая борода, хотя и побуревшая. Художник именно интересовался этой расцветкой, и вот осталась памятка…»
Акварельный портрет Бажова работы Парамонова находится сейчас в Москве, у внука писателя Никиты Бажова. На портрете надпись: «Доброму другу па добрую память. А. Парамонов, март 1926 года».
Прекрасная работа! Образ Бажова покоряет благородством, достоинством, каким-то внутренним светом. Мы не можем не почувствовать, с какой теплотой и симпатией писалась эта акварель, как любовался художник своей моделью.
Бажову на портрете Парамонова 47 лет. Недавно вышли его первые документальные книги — «За советскую правду», «Уральские были». Только через десять лет появятся первые сказы «Малахитовой шкатулки», а потом придет всенародное признание, слава… Ко уже вглядываясь в этот ранний портрет, можно сказать все, что говорилось позже о Бажове — добрый, мудрый, необыкновенный человек, личность незаурядная.
Между прочим, еще в 1924 году, в майском номере «Крестьянской газеты», появился выполненный А. Парамоновым небольшой, но очень выразительный портрет Бажова — худого, с огромными усталыми глазами. Таким был Навел Петрович, когда приехал в Екатеринбург из Камышлова после долгой тяжелой болезни. Был у Парамонова и еще один неизвестный нам портрет Бажова. О нем упоминает сам Павел Петрович в том же письме к Л. Скордно в марте 1945 года, где оп подробно рассказывает о Парамонове:
«Он глубокий старик, но прекрасный и быстрый рисовальщик. В этом убедился на недавнем опыте. В последний день оп рисовал меня в течение одного часа. Ворчал, что этого мало, что так нельзя, но, по-моему у него вышел самый занятный портрет из всех других» Он, правда, украсивлеп, но умеренно. Разумеется, но сравниваю с работой Бершадского, но там масло и несколько месяцев работы, а здесь карандаш и один час…»
К сожалению, разыскать этот рисунок пока не удалось.
А этот портрет, вернее, эскиз к портрету, хранится в фондах Банковского музея. На плотном листе бумаги, вырванном из альбома, черным карандашом набросан профиль Бажова. Внизу подпись: «Рисунок В. Каменского (сына)». Единственная ниточка для поисков — короткое пояснение, приколотое к листку: «Взят из папки материалов пермской конференции».
Известно, что летом 1943 года в Перми проходила конференция «Настоящее и прошлое Урала в литературе и искусстве». На ней с докладом о собирании уральского рабочего фольклора выступал Павел Петрович Бажов. Присутствовал на конференции и Василий Васильевич Каменский — известный поэт, близкий товарищ Маяковского, живший в те годы в селе Троица под Пермью. Каменский хорошо рисовал, несколько его юношеских картин даже экспонировались на выставках. Он иногда сам оформлял свои книги и, как пишут его биографы, увлекался рисованием до последних дней жизни. Конечно, очень заманчиво было предположить, что набросок бажовского портрета — работа самого Василия Васильевича Каменского. Да, но почему в скобках стоит слово «сын»?
В книге С. Гинца о Каменском, изданной в Перми, напечатано письмо 1940 года. Василий Васильевич сообщает, что его «сын Вася — студент 3 курса института живописи в Москве». Значит, в 1943 году Василий Васильевич Каменский-младший уже закончил вуз и стал профессиональным художником.
Краевед А. Шарц был в ту пору в Перми председателем горсовета и одним из организаторов конференции. Не знает ли он что-нибудь об этом рисунке? Ответ Шарца все ставит на свои места:
«На конференции были оба Каменские — и поэт, и художник. У Василия Васильевича-старшего уже очень болели ноги, он не мог ходить один. И Павел Петрович, и Каменские часто бывали у меня дома. Здесь художник и рисовал Бажова. Ему был заказан портрет писателя, но он успел сделать только набросок, потому что нужно было срочно везти больного отца на Кавказ. Так портрет этот и не был закончен…»
На той же пермской конференции рисовала Бажова и художница Эмилия Николаевна Шорина. Она вспоминает, что выбрала себе очень удобное место — в нескольких шагах от президиума, у окна, за портьерой, и рисовала в альбоме всех выступавших. Так появились портреты профессора Данилевского, литературоведа Ладейщикова и Павла Петровича Бажова…
Во время войны портрет Павла Петровича написал эвакуированный из Ленинграда художник Ф. Лембергский (об этом упоминается в каталоге его персональной выставки). Автора уже нет в живых, и о судьбе этой работы ничего не известно.
Затерялись следы еще одного бажовского портрета, написанного в 1938 году свердловским живописцем В. Дерябиным. В 1940 году портрет писателя экспонировался на выставке. Тогда же в «Уральском рабочем» появилась рецензия, в которой были такие строчки: «Портретное сходство значительно, оно неоспоримо, но перед нами вовсе не тот улыбающийся, с искрой веселого юмора в глазах Бажов, каким мы его знаем…»
Сейчас трудно судить о справедливости этой оценки — не сохранилось даже репродукции портрета. Еще раз он появился на персональной выставке В. Дерябина в 1946 году. Через десять лет художник умер. Его родственники Анфиногеновы передали в Свердловскую картинную галерею около 300 работ Дерябина. Бажовского портрета среди них не было.
Когда-нибудь случайно, как это чаще всего бывает, дерябинский портрет найдется, и мы увидим непривычного, нехрестоматийного Бажова и, может быть, лучше поймем, какой нелегкой и непростой была его судьба. Именно об этом думаешь, глядя еще на один старый портрет Павла Петровича, обнаруженный недавно в фондах Дома-музея писателя. Он написан свердловской художницей Т. Партиной в 1939 году — в год выхода «Малахитовой шкатулки» и 60-летия Павла Петровича. Но на этом полотне Бажов совсем не похож на счастливого юбиляра. У него усталые печальные глаза, опущенные плечи. Весь он погружен в невеселые раздумья. Грустит ли он о наступившей старости, о том, что слава пришла так поздно, вспоминает ли своего трагически погибшего сына?..
Младшая дочь писателя Ариадна Павловна Бажова-Гайдар рассказала, что с Татьяной Алексеевной Партиной Павел Петрович был хоропГо знаком, что художница писала этот портрет в ’ кабинете Бажова, что там он и висел сначала, потом перекочевал в коридор и некоторое время занимал место над конторкой.
Накануне столетия со дня рождения Бажова свой рисунок с автографом писателя прислал в музей ленинградец Г. Зубарев. Павел Петрович стоит среди деревьев, с кем-то оживленно беседуя… Глеб Николаевич Зубарев написал об истории этого рисунка:
«Я работал механиком на свердловском заводе имени Калинина, потом серьезно заболел. Зная, что я рисую, меня направили художником в пионерский лагерь. Как раз в это время и приехал к ребятам Павел Петрович. День выдался теплый, но недавно прошел дождь. Дорогу, по которой мы направлялись к месту встречи с детьми, перегородила большая лужа. Мы остановились и стали «изучать», с какой стороны ее обойти. Павел Петрович долго смотрел, как отражаются в воде облака, деревья, потом сказал, что вот, мол, для обывателя лужа — это небольшое несчастье: надо бы сапоги получше да галоши, а для художника без лужи и пейзаж скучен… Мне тогда очень понравились эти слова. Жаль, по свежей памяти я не записал всего, о чем говорил Павел Петрович в тот день. Это была беседа мудрого человека, который держался очень скромно, а понимал много больше окружавших его людей… Разговаривая, мы подошли к месту сбора. Бажова обступили дети и воспитатели. Я попросил у Павла Петровича разрешения сделать несколько набросков и принялся рисовать. Когда встреча закончилась, я показал Бажову, что у меня получилось. Он внимательно рассмотрел рисунки, сказал, что верит — я стану художником, если, как ‘он выразился, «не остынет сердце». Посчитав это одобрением, я попросил у Павла Петровича автограф. Он долго перекладывал рисунки, наконец один из них, очевидно, наиболее удачный, подписал: «Пионер-лагерь завода… 6.IV 44 г. П. Бажов».
И, наконец, еще о двух портретах Павла Петровича. Первый, карандашный, нашла, разбирая семейный архив, Ольга Павловна Бажова. На рисунке — поздравление Бажову по случаю 70-летия и подпись автора — «Н. Раздрогин». Николай Константинович Раздрогин уже много лет руководит изостудией Свердловского Дворца пионеров, его воспитанники с увлечением иллюстрируют бажовские сказы. И вот оказалось, что Николай Раздрогин, тогда начинающий художник, не раз бывал у Бажова дома. Павел Петрович согласился ему позировать, и только болезнь писателя помешала Раздрогину завершить большую работу. Теперь незаконченный живописный портрет Бажова хранится в мастерской художника — как память о встречах с автором «Малахитовой шкатулки». .
Собрать бы вместе все эти портреты с натуры, начиная с самого первого, парамоновского,— пусть небольшая, но какая интересная могла бы получиться выставка — настоящий подарок всем поклонникам бажовского таланта.
