«На Урале в глухих уголках есть любопытные памятники старины. Поинтересуйся этим вопросом всесторонне развитый человек, может быть, была бы польза для науки»,— писали в начале этого века «Известия Императорской Архивной комиссии».
И такой человек появился в захолустной тогда Челябе. Это был Николай Кириллович Минко. Закончив юридический факультет Петербургского университета и одновременно археологический институт, он был направлен в Челябинск чиновником особых поручений Переселенческого управления.
Мало кто из сослуживцев знал, что родился Минко в болгарском городке Филиппополе. Отец его, офицер русской службы, был болгарин. Мать — родом из Новгородской губернии. Она страдала туберкулезом и рано умерла.
Из детских лет остались в памяти Николая Минко Феодосия, где они жили с отцом, и отчисление из гимназии: уж слишком часто мальчик убегал с уроков в горы и на море с другом, впоследствии известным поэтом Максимилианом Волошиным.
И все-таки гимназию Николай Минко закончил — Ришельевскую, в Одессе. И с душевной теплотой он вспоминал учителя Сомко, у которого жил. Тот руководил его чтением, под его влиянием пробудился у Николая интерес и к коллекционированию. В студенческие годы Минко уже серьезно занимается археологией, нумизматикой. Его собрание древних польских монет было одним из самых полных.
Как-то сложится жизнь начинающего собирателя в незнакомой Челябе?
Николай Кириллович обследовал окрестности Челябинска, обнаружил сотни курганов. Вот оно археологическое богатство края! Каждый курган народная молва окружила легендами, преданиями…
…Жили когда-то на этом место чернокожие люди, которые, видя растущий в местах их обитания белый, березовый лес, говорили: «Вот вырос белый лес, скоро придет белый народ, и мы все погибнем». Разнеслась молва о приближении чужеземцев. Тогда они построили себе избушки в земле с крышей на столбах, а потом, войдя туда, подрубили столбы… Их прозвали «чудаками», «чудью», а курганы «чудскими буграми».
Таковы легенды, а в действительности… Доступны были невысокие причелябинские курганы! Еще с древности они подвергались расхищению, их варварски раскапывали кладоискатели. Иногда раскопки приобретали массовый характер. Так было в голодные 1891, 1911, 1921 годы, когда население бросилось за «курганным золотом», выбирало также кирпичи, древесный уголь.
В 1905 году Николай Кириллович Минко приступил к первым поискам. Поехал на курганы близ поселков Исаково, Першино, около станицы Миасской. И получил столь ценные сведения о прошлом, что счел своим долгом опубликовать их в «Записках Уральского общества любителей естествознания». Чуть позже отчет о раскопках был издан брошюрой. Николай Кириллович ведет «Дневник раскопок», куда записывает рассказы о тех событиях, что еще на памяти местных жителей, в основном татар и башкир. Они же помогали определить обнаруженные предметы.
А находок было достаточно. Из погребений извлекались керамические предметы, бусы, бронзовые стрелы, глиняные пряслица и грузила. Минко неутомимо ведет раскопки вокруг Челябинска исключительно на личные средства. Научное значение его работы и того материала, что они дали, было столь значительно, что высшее археологическое учреждение России — Императорская Археологическая комиссия — обратила внимание на исследования Н. К. Минко. И с 1906 года Николай Кириллович производит раскопки с разрешения и по поручению комиссии. За пять лет им было раскопано более ста захоронений.
Самым замечательным оказался Смолинский курган, одиноко стоявший на пашне казака Василия Смолина в версте от озера Синеглазовского. Извлеченный из него треножник в виде блюда, украшенного насечкой, подтвердил предположение Минко о связи древних жителей Урала с югом России. В то время подобных предметов было известно археологам не более десятка. Они относились к сарматской культуре.
Неурожай 1911 года… Николая Кирилловича назначают уполномоченным по снабжению хлебом и фуражом Оренбургской, Тургайской, Уральской областей. Отдавшись трудной работе, он заболел в октябре 1912 г. в Омске тифом. В Челябинск его доставили без сознания в переполненном санитарном вагоне. Оправившись от тифа, он заболевает туберкулезом. И до весны 1914 года находится на излечении в Швейцарии. Вернувшись в Челябинск, энтузиаст археологии снова приступает к работе. Но только один раз ему удалось произвести раскопки.
Начинается воина, и в качестве уполномоченного Красного Креста он отправляется на фронт. Лишь весной 1918 года семья Минко получила долгожданное известие: Николай Кириллович едет домой. Это была последняя весточка от него. Что случилось с ним за тысячи верст от дома, так и осталось неизвестным. Исчез и «Дневник раскопок». Зато благодаря исключительным трудам замечательного собирателя Челябинский областной краеведческий музей обладает богатым фондом. В 1923 г. археологическую и нумизматическую коллекции Николая Кирилловича, книги с автографами его жена Мария Алексеевна передала челябинскому музею в дар. С этого и началась его биография…
Советские исследователи Южного Урала продолжают дело ревнителя старины Николая Кирилловича Минко, который явил высокий идеал бескорыстного служения науке, просвещению и тому краю, в который забросила его судьба.
