Рольшие открытия в Свердловской картинной галерее не так уж часты. Но когда это происходит, в галерее — праздник. В первые дни января 1982 года в галерею пришло письмо из Ленинграда со штемпелем Эрмитажа. В нем сообщалось, что отныне произведение, хранящееся в фондах галереи и значившееся как работа неизвестного фламандского художника школы Питера Пауля Рубенса, следует считать, согласно последним установленным фактам и документам, произведением знаменитого живописца Антониса Ван Дейка (1599—1641).
Письмо из Эрмитажа было подписано заведующим отделом западноевропейского искусства Юрием Ивановичем Кузнецовым. Именно ему принадлежала честь установления авторства безымянного холста. Но должны были пройти не один день, неделя, месяцы, чтобы можно было с полной уверенностью заявить: «Да, это Ван Дейк!»
Вернемся немного назад, к тем дням, когда сотрудница галереи Т. М. Трошина (ныне она преподает на кафедре истории искусств Уральского университета), уезжая в Ленинград, захватила с собой фотографии и цветные слайды, сделанные с этого произведения. В Эрмитаже она показала их Кузнецову. Он заинтересовался произведением, внимательно выслушал короткую «биографию» его и попросил по возможности в следующий приезд привезти сам холст.
Можно ли было надеяться на что-то, мечтать о каком-либо открытии? Да, можно. Даже необходимо, ибо без надежды на подобные открытия немыслима работа в любом музее, любой галерее. Но за эти надежды, за будущее открытие надо было бороться, иметь веру в свои убеждения, надеяться на помощь коллег.
Вскоре случай представился, и Кузнецов смог воочию увидеть прекрасную живопись холста, убедиться в блестящем мастерстве и виртуозности, с каким он был написан. На формате, приближающемся к квадрату (размер 30X34 см), крупно выделялась голова ребенка — розовощекого, упитанного, с курчавыми волосами. Пастозное письмо, мазки, брошенные сильной и мастерской рукой, выявляли безукоризненное знание анатомии человеческой головы. Во всем облике мальчика, в его пышущей здоровьем натуре легко угадывался тот своеобразный фламандский типаж, так знакомый по произведениям Рубенса. По-видимому, это обстоятельство и дало когда-то повод причислить холст если не прямо кисти великого Рубенса, то его школе.
Здесь следует напомнить, что в мастерской Рубенса учились живописцы, впоследствии ставшие знаменитыми художниками. Среди них был и Антонис Ван Дейк.
Кузнецов засомневался в предложенной атрибуции:
— У меня возникло предположение, что создателем картины мог быть знаменитый Ван Дейк. Однако это надо было доказать…
Началась длительная и кропотливая работа по сбору материалов, осмыслению фактов. Первым делом он сравнил свердловский холст с большой картиной Ван Дейка под названием «Мадонна с куропатками», где было множество детских фигур. Общий колорит, в частности, позволял говорить о схожести манеры написания обоих холстов.
Во время поездки в Голландию, в 1982 году, Юрий Иванович попутно продолжил розыски дополнительных материалов.
В обширной фототеке Института истории искусств Гааги им была обнаружена фотография картины, проданной в антиквариате Лондона, оказавшейся своеобразным двойником свердловского этюда.
— Я убедился, что «Головка ребенка» из картинной галереи Свердловска — этюд с натуры. А лондонский образец — как бы следующая стадия работы художника. Тут он уже превращает ребенка в маленького херувима: вместо плечиков у младенца появились крылышки.
Кузнецову очень хотелось отыскать изображение крылатого младенца в творческом наследии Ван Дейка. Но это оказалось совершенно безнадежным делом. И вдруг опять его величество случай. Один из зарубежных исследователей Ван Дейка публикует сообщение о вновь найденных рисунках этого художника и прилагает снимки, на одном из которых узнается все тот же младенец (частное собрание, Англия). Этот рисунок предназначался для картины, которая ныне хранится в мадридском музее Прадо.
Важное свидетельство! Стало очевидным, что рисунок пером, хранящийся в Англии, тоже весьма сходен со свердловским этюдом. Разница лишь во времени: экземпляр с Урала относится к первому антверпенскому периоду творчества Ван Дейка и датируется 1617— 1618 годами. Для английского же рисунка испанские специалисты указывают 1618—1620 годы.
Так были сняты все вопросительные знаки с этого небольшого холста, долгое время остававшегося в забвении, пока его не коснулась любознательная рука исследователя.
И все же одно «но» существует, оно связано с историей нашего края. Каким образом этот этюд попал в собрание местного краеведческого музея, откуда он в 1936 году поступил в Свердловскую картинную галерею? Можно предполагать, что в краеведческом музее холст появился благодаря деятельности членов Уральского общества любителей естествознания (УОЛЕ), активно собиравших различные редкости и музейные ценности. Богатые купцы, уральские золотопромышленники, заводчики Демидовы — все они имели свои собрания старинной живописи, кичились друг перед другом своими ценностями. Мня себя меценатами, покровителями искусства, они время от времени жертвовали в художественный отдел при УОЛЕ свои картины, среди которых могли быть действительно редкостные сокровища. Однажды картина, написанная Ван Дейком, была уже обнаружена на Урале и увезена реставраторами в Эрмитаж. Особенно много сенсационных открытий происходило в первые годы Октябрьской революции, когда в брошенных буржуазией и купечеством особняках находили ценнейшие художественные сокровища.
Какой из этих путей привел нового Ван Дейка в собрание краеведческого музея, сказать трудно. И надо надеяться, что это будет не последнее большое открытие, случившееся в фондах Свердловской картинной галереи, которая таит в себе еще много загадочных полотен. Уже давно ведется, например, атрибуция значительного по своей художественной ценности произведения французского живописца второй половины XVI столетия…
Не всем любителям искусства известно, что в Ирбитском филиале галереи имеются несколько офортов Ван Дейка — портретные изображения Я. Брейгеля, Ф. Франка, Л. Идена. Они были закуплены в 1977 году в Ленинграде в частном собрании.
