СТУДЕНТЫ СВЕРДЛОВСКОГО ИНЖЕНЕРНО -ПЕДАГОГИЧЕСКОГО ИНСТИТУТА ОРГАНИЗОВАЛИ ОДИН ИЗ ПЕРВЫХ НА УРАЛЕ ПРОИЗВОДСТВЕННЫХ ОТРЯДОВ ПОСТОЯННОГО (КРУГЛОГОДИЧНОГО) ДЕЙСТВИЯ. ОНИ ВСТАЛИ НА РАБОЧИЕ МЕСТА УРАЛМАША…
ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО ЛЕТ ЭТИ МОЛОДЫЕ ЛЮДИ ПРИДУТ УЖЕ СПЕЦИАЛИСТАМИ В ТЕХНИЧЕСКИЕ УЧИЛИЩА, ЧТОБЫ ГОТОВИТЬ ИЗ МАЛЬЧИШЕК И ДЕВЧОНОК РАБОЧУЮ СМЕНУ ДЛЯ ЗАВОДОВ, ФАБРИК, СТРОЕК СТРАНЫ.
БЕЗ СОМНЕНИЯ, ВЫПУСКНИКИ СИПИ СМОГУТ НАУЧИТЬ РЕБЯТ НЕ ТОЛЬКО ДЕРЖАТЬ В РУКАХ ИНСТРУМЕНТЫ, УПРАВЛЯТЬ СТАНКАМИ. ОНИ СМОГУТ НАУЧИТЬ ИХ ГОРАЗДО БОЛЬШЕМУ — АКТИВНОСТИ В ЖИЗНИ.
Собственно, с виду они обыкновенные студенты: джинсы и свитера, портфели-«дипломаты», длинные шарфы. И налет. максимализма, и счастливая уверенность в себе… Но в отношении к окружающему есть нечто иное — не столь уж типичное для студентов первых-вторых курсов, какая-то, я бы сказала, обстоятельность. Точно сказал Василий Васильевич Блюхер, ректор: «Большинство наших студентов — из тех, кого называют «рабочей косточкой». Они обогнали других своей взрослостью, тем, что уже попробовали трудовой жизни».
Немного о командире и о том, как это начиналось.
Высокий, в оттеняющем смуглость лица белом свитере, он по первому впечатлению кажется настроенным философски. В нем живет стремление отстаивать свою точку зрения и жажда деятельности. Иногда, одергивая себя, он говорит: «Наверное, я слишком категоричен…»
Сережа Чечулин пришел на Уралмаш в 1968 году. Его рабочий стаж, с перерывом на службу в армии,— 8 лет. Интересуется проблемами педагогики.
— В вечерней школе, где я учился, надо было написать реферат о производственной дисциплине. Пожалуй, сейчас мне кое-что показалось бы в нем наивным. А тогда я предлагал переделать всю систему образования. Очень уж часто я встречался на заводе с пацанами из профтехучилищ, которые, прямо скажу, ничего не понимали — ни в работе, ни в жизни. Ругали мы эти училища, да их и сейчас зачастую ругают…
Но вот ему предложили поступить на рабфак Свердловского инженерно-педагогического института. Он поступил.
Идея о круглогодичном производственном отряде у него появилась, когда он впервые зашел в учебные мастерские. Не то, чтобы мастерские были плохие, но — как потом учить других, ни разу не побывав на настоящем производстве? Ведь цель института — выпускать инженеров-педагогов — будущих мастеров производственного обучения. Как бы хорошо ни была оборудована учебная мастерская, представления о производственном процессе она дать не может.
Правда, существует еще производственная практика. Но тот, кто сталкивался с ней, знает: часто студент не имеет возможности работать — рабочему не выгодно уступать ему свой станок (а свободный не всегда найдется): ясно ведь, новичок плана не сделает, да еще и сломает что-нибудь. Так и получают они в конце практики неизвестно откуда взявшиеся зачеты.
Итак, причины для создания отряда были серьезные. Надо освоить новые, а для кого-то и первые производственные специальности, разобраться в сущности технологического и производственного процессов, «повариться» в рабочем коллективе, понять его законы и психологию. Но каково это — учиться днем и несколько раз в неделю выходить на вечернюю рабочую смену? Представьте себе: вы хотите стать врачом, учителем или, может быть, конструктором. И у вас появляется возможность работать всерьез в больнице, школе или КБ, где вы будете полноправным членом коллектива. Безусловно, это нелегко. Но желающих попробовать себя в деле нашлось много.
По договору с начальником отдела кадров Уралмашзавода ребята должны были прийти в три цеха. В первый месяц стало ясно, что в двух цехах ничего не выйдет — где-то на место ребят были приняты кадровые рабочие, где-то руководство не смогло или не захотело нормально организовать работу, и студенты даром потеряли время. И только в 80-м цехе в конце концов остался весь личный состав «Данко» (так назвали отряд сами студенты).
Начальник цеха — Фредхаз Фаткуллович Хасанов. Этот человек сразу понял ребят, почувство-вал, что они начинают новое дело и нуждаются в поддержке.
— В нашем цехе 500 человек, — рассказывает он.— Положение с кадрами — как везде. Я был очень рад ребятам, они мне были нужны. Считаю их работу одинаково значительной и для них самих, и для производства. Когда я учился, сам был несколько лет комиссаром стройотряда, так что их проблемы мне близки. Командир? Сережу можно уважать за то, что в самое трудное первое время он не раскис, не испугался, сумел взять отряд в руки.
Это действительно было трудное время. Тогда из отряда ушло 30 бойцов. По разным причинам, но, наверное, как ни определяй, это было бегство. Побоялись тяжелой грязной работы, того, что не смогут хорошо зарабатывать; кто-то не увидел желанной романтики; потянуло в другие отряды.
— Сережа, среди тех, с кем вы начинали, были люди, на которых вы особенно рассчитывали, могли твердо опереться?
— Был такой человек, но он теперь не с нами…
В марте на общем собрании мы вынуждены были отчислить его из отряда за халатное отношение к делу. Уходил «с треском», пророчил нам полный провал. Впрочем, отряду это была хорошая проверка…
Оставшиеся начали работать. Было по-разному: и смеялись над ними, и отказывались учить, и давали трудновыполнимые задания. Один отрядовец, прежде даже не бывавший на заводе, долго ходил по цеху, не зная, к кому обратиться. Наконец добрался до мастера.
— Ну что, кем ты раньше-то работал?
— Трактористом.
— A-а, ну так и иди, у меня тракторов нет.
Теперь парень может и сам над этим посмеяться.
Они прижились. Хасанов с самого начала настраивал их на самостоятельность. Когда они сделали всю сверловку и пришли к нему просить новую работу, он сказал: вы же в цехе — организуйтесь так, чтобы у вас всегда было, чем заняться. Договаривайтесь с начальниками участков.
Как-то Сергей показал мне свой рабочий блокнот, где на каждый день было записано 25—30 производственных вопросов. Но без помощи все равно было не обойтись, и они благодарны за поддержку на первых порах начальникам участков В. И. Козловой, М. А. Медведевой и другим.
Интересная деталь: видя строгую дисциплину в отряде, кое-кто из рабочих, несмотря на ироническое отношение к «салагам», подтянулся.
Отряд «выжил». Ребята стали в цехе своими.
Мешает ли работе учеба?
В. МОСЯГИН, командир производственного отряда СИПИ «Алые паруса».
«Рациональное зерно в идее круглогодичного отряда есть, но сама идея пока «сыровата». А общественную работу они, кажется, вообще не ведут. Да и двоечников в отряде не должно быть».
Итак, двойки в отряде. Необходим визит в деканат.
Валерий Николаевич Ларионов, декан машиностроительного факультета, охотно ответил на все мои вопросы. Но итог нашей беседы озадачил: с точки зрения декана, круглогодичные отряды вузу не нужны и невозможны в нем. Неужели первый непосредственный руководитель студентов не заинтересован в том, чтобы выпускать наиболее подготовленных к работе людей, владеющих несколькими специальностями?
— А вы загляните в учебный журнал. Бесконечные «завалы» и тройки. Работают до ночи, а потом спят на лекциях. На первом курсе изучаются основы основ, без знания которых невозможно ориентироваться в более сложных предметах. Учиться и работать одновременно — слишком сложно.
Не стоит гадать, что важнее —работа или учеба. Как бы там ни было, ребята все-таки прежде всего студенты.
Нужно было серьезно изучить итоги летней сессии 1981/82 учебного года по отряду.
Ребята учатся в разных группах, но представим их себе (чтобы нагляднее увидеть картину успеваемости) как одну учебную группу, скажем, М-127.
Результаты таковы. Группа сдала четыре экзамена с оценками: «пятерок» — 17, «четверок» — 37, «троек» — 58, «двоек» — 13. Или — 18 человек закончили сессию без «двоек», 11 — с одной «двойкой», один — с двумя «двойками», четверо — на «четыре» и «пять», среди них один отличник. Думаю, что любой преподаватель согласится: это не самый плохой результат, скорее — средний. С другой стороны, очевидно, студенты этого вуза вообще на первых порах слабее, чем в других институтах. Это естественно — из-за большего перерыва между окончанием школы и поступлением, из-за того, что абитуриентов-школьников, которые часто дают высокий процент успеваемости, здесь почти нет.
Не предвзятое ли отношение к отряду? Не хотелось бы так думать, но ситуация похожа на ту, когда — каждое лыко в строку. Другого и поругают за «двойки», да не так. Ну а если ты член круглогодичного отряда, тебе особо достанется: причина вроде бы налицо — отряд не оставляет времени на учебу.
Зашел разговор об успеваемости, естественно, и с командиром.
— Сережа, в прошлом году для вас, понятно, очень (важно было закрепиться на заводе, доказать, что вы умеете хорошо работать. Но все-таки, наверное, чтобы на факультете не возникало к вам претензий, нужно учиться не просто хорошо, но лучше других. Пока этого нет, имя отряда будет склоняться на всех учебных комиссиях.
— Это так, хотя в чем-то и деканат мог бы пойти нам навстречу, например, освободить отряд от занятий в мастерской — появилось бы время для более серьезной работы над другими предметами. Не говорю уже о том, что мы мечтаем о свободном расписании по некоторым предметам (для лучших бойцов, разумеется, с учетом успеваемости и дисциплины студента). А вообще-то я убежден, что работа на заводе — не причина плохой успеваемости. Как будто нельзя до ночи проболтать в общежитии, просто так прогулять лекцию, как это делают студенты, не имеющие никакого отношения к отряду. Между прочим, я предлагал ребятам такой выход: сделать из отряда самостоятельную учебную группу. Администрация соглашалась, если наберется определенный минимум — 25 человек. К сожалению, не вышло: некоторые не захотели менять специализацию, которая определяется еще на 1-м курсе.
Это прозвучало неожиданно. Отряд — единое целое, коллектив, один за всех и все за одного (известные вещи, не правда ли?) — тут не захотел быть вместе. А ведь специализация, которая послужила камнем преткновения, еще, собственно, и не начиналась. Это происходит на старших курсах. И, наверное, сейчас не у всех ребят есть уверенность, что она выбрана верно. Но— не за хотели. Так есть ли отряд вообще?
Вспоминаются такие реплики.
Ф. Ф. Хасанов: «Я видел их как-то раз всех вместе — год назад, на собрании. Не буду преувеличивать: пока это только группа людей, занятых общим делом».
Женя Ильин, боец отряда: «Да никаких особо общих интересов у нас пока нет… Только-только начинается спортивная работа. Решили выпускать фотогазету. Собрались как-то в театр сходить, но слишком долго рядились».
Знакомая история. Все хотят, чтобы было хорошо и интересно, но пусть это «хорошо» сделает кто-нибудь другой,
Принципиальна позиция командира: он не хотел набирать в отряд готовых общественников. Ему надо, чтобы ребята выросли до этого. Он не хотел, чтобы его бойцы, прочитав два-три газетных номера, шли с этим в цех читать лекцию («заработав» тем самым пункт в отчете). Ему надо, чтобы каждый, выбрав интересную для себя тему, проработав над ней, сколько необходимо, «обкатав» свою лекцию на отряде, только тогда шел с ней к рабочим. Потому, что бывает важнее сыграть с человеком в домино в перерыве, чем отбарабанить политинформацию на полчаса, не вложив в нее ни единой своей мысли.
— Я читал у Ленина, что желание заниматься общественной работой должно родиться внутри человека, стать его потребностью. Это так естественно, но на практике часто делается по-другому. Я хочу, чтобы ребята сами осознали необходимость такой работы. Они все разные — есть умницы, с широким кругозором, но еще не раскрывшиеся для людей, дремлющие, есть просто с ленцой, инертные, привыкшие к бесконечным подталкиваниям. Но я верю, что постепенно в работу втянутся все. Пусть даже придется подождать. Жаль только, что в отчетах этого не объяснишь. Кстати, один из бойцов, который вначале меня донимал тем, что у нас скучно, после первого трудового года написал стихи об отряде — я думаю, это уже что-то значит.
Еще раз подчеркну: Сергей не дает ребятам плыть по течению. Его позиция последовательна. Может быть, в чем-то она необычна, но, главное,— основана на доверии к ребятам, да и на знании их, пожалуй. И если сейчас они отвергли его предложение стать единой учебной группой, то, наверное, предложат свой вариант взаимопомощи, иной выход из положения.
Есть и другая сторона. Отряд — неформальная группа, 35 взрослых человек. Каждый из них может быть вполне сложившейся личностью, с определенными интересами и склонностями. Главное, что их связывает,— это все-таки работа. Дело ведь не в том, чтобы вместе дружно сходить в кино или на соревнование. Процесс создания коллектива сложен. Вероятно, пути объединения надо искать в другом, ориентируясь на общие нравственные, духовные ценности. Важно, по-моему, чтобы в отряде было общее дело и был свой дух, нечто, свойственное только им, чем бы все они дорожили.
За первый год своего существования «Данко» добился немалого. До начала работы на 33 человека приходилась 21 производственная специальность. Ко второму курсу количество специальностей увеличилось на 20, причем большинство бойцов получили 2-й и 3-й разряды. Отрядом отработано 11111 нормо-часов, а это на Уралмаше равнозначно сборке 16 буровых машин или 10 карьерных экскаваторов. Общая сумма, заработанная отрядом, 21313 рублей. Первым в списке отряда стоит герой-уралмашевец Николай Кузнецов. Сумма его заработка — 601 рубль — передана в фонд музея разведчика.
И, наконец, опытом заинтересовались. В научной- лаборатории при кафедре педагогики СИПИ Евгений Николаевич Тельминов специально занимается теперь проблемами студенческих производственных отрядов института. Он работает над комплексной программой производственного обучения студентов. Цель программы: воспитание качественно нового специалиста для производства — инженера и профессионального педагога, с широким кругозором и высокими нравственными требованиями.
В разработке программы за интересован весь институт. Тельминов предлагал уже не один вариант. Внедрение программы, скорее всего, будет связано с частичным изменением традиционного обучения студентов. Евгений Николаевич убежден, что производительный труд не мешает учебе, а наоборот, способствует ей. Но, считает он, это нужно доказать научно. Разумеется, круглогодичные студенческие отряды будут не единственной формой производственного обучения. Тем не менее уже сейчас «Данко» — начальная маленькая ступенька к программе.
Почему погиб «Прогресс»?
Николай МАЛИКОВ, комиссар областного штаба студенческих строительных отрядов: «Студенты-архитекторы несколько лет назад хотели создать отряд «Прогресс», в котором первокурсники разрабатывали бы большой серьезный проект, например, проект образцового уральского села, за время учебы оттачивали его, добивались принятия, а после окончания института осуществляли в жизни. Из-за того, что ребятам кто-то отказал в поддержке, погибла прекрасная идея».
Немного истории. В 1977 году студенты Ленинградского санитарно-гигиенического института организовали первый в стране круглогодичный студенческий отряд. Через три года в городе действовало 33 таких отряда. Сейчас — больше 20 тысяч студентов дневных отделений ленинградских вузов работают почти каждый день.
Добиться этого было сложно. Потребовалось разрешение ЦК ВЛКСМ и Минвуза СССР. Разрешили — «в порядке эксперимента». Сразу же посыпались вопросы. Как избежать раздувания штатов — ведь на одно рабочее место оформляют двух, а то и трех студентов. (Замечу кстати, что на таком мощном объединении, как Уралмаш, этой проблемы не было — считали, естественно, не общую численность студентов, а количество мест, обслуживаемых ими с полной нагрузкой). Кем оформлять студентов? Снижать ли им нормы выработки? Использовать ли их на квалифицированных работах? Если да, то за чей счет учить? Давать ли им возможность трудиться вместе, или — по необходимости, где нужнее? (Еще из опыта «Данко»: студенты оформлены как ученики, а с получением разрядов — как рабочие; нормы выработки не снижены; работают ребята в одном цехе, но, конечно, на самых «горящих» участках, что выгодно и производству, и им). Так или иначе, на ленинградских предприятиях были разрешены эти вопросы— потому что было желание разрешать их, была сильная инициатива комсомола.
Теперь вернемся в Свердловск. В области 14 000 студенческих отрядов. Из них примерно половина — строительные в прямом смысле этого слова. Среди нестроительных, или производственных, немало таких, где ребята работают по профилю будущей профессии: «Медик», «Механизатор», «Торговля»… Круглогодичных пока — считанные единицы.
Спрашиваю Николая Маликова:
— Что вы думаете об идее круглогодичного отряда?
— В двух словах: такие отряды должны стать школой командиров производства. Ленинградцы начали очень перспективное дело. Мы должны их поддержать.
Но почему же погиб «Прогресс»?
Дело, разумеется, не только в том, что проект не приняли. Может, у самих ребят не хватило настойчивости, организованности. Можно сказать, что и они испугались трудностей. Но все-таки… Все-таки студенческим начинаниям так необходимы понимание и поддержка.
…Мы вышли с командиром «Данко» из дверей института на заснеженные улицы в белый зимний день.
— Наверное, наша главная победа — что в институте появились другие круглогодичные отряды. А говорили — не выйдет. Выйдет!..
