Этот снимок можно увидеть в школьном учебнике истории нашей страны. Тысячи людей собрались на заводском дворе. Празднично украшены новенькие здания цехов. И среди расступившейся людской громады, по живому коридору, движутся тракторы.
Лида людей на старом снимке неразличимы. Но мы знаем, где это происходит, знаем точную дату события, которое золотой строкой вошло в летопись первых пятилеток и которому газета «Правда» полвека назад посвятила почти целых три страницы.
1 июня 1933 года. В этот день приказом наркома тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе в число действующих предприятий страны был введен Челябинский тракторный завод. А машины, которые видны на снимке,— первые советские гусеничные тракторы.
«Дело сделано. Завод построен. Партия Ленина победила!» — писал в «Правде» один из героев стройки, начальник промстроительства ЧТЗ Леон Богданович Сафразьян.
Заглянем в журнал «СССР на стройке» за 1933 год, в номер, который целиком посвящен строительству и пуску Челябинского тракторного. На его первой странице, буквально подняв свой трактор на дыбы, радостно размахивает кепкой над головой молодой парень. Под фотографией подпись: бригадир сборщиков Марк Макагон.
Личная судьба этого человека на протяжении всех пятидесяти лет неотделима от замечательной истории ЧТЗ.
Шел 1931 год. Позади уже остался «век земли», когда Тракторострой напоминал гигантский муравейник. Теперь здесь полным ходом шли бетонные работы, все выше поднимались стены первых цехов.
Стройка не замирала и по ночам. Это были знаменитые «бетонные ночи», когда ударные бригады Ивана Монахова и Федора Капралова при свете прожекторов, под музыку духового оркестра устанавливали невиданные рекорды.
Марк Макагон, крестьянский парень с Украины, только накануне стал тракторостроевцем.
— Мне еще в совхозе на Киевщине довелось поработать на американском тракторе,— через много лет расскажет Марк Яковлевич.— Слабосильный он был, этот «фордзон» на колесном ходу, часто буксовал, чихал, но и он мог заменить много человеческих рук. Завладела мной эта машина. Служа в Красной Армии, узнал о начавшемся строительстве тракторного завода на Урале. И, когда настало время, не Задумываясь, по путевке армейского комсомола поехал в Челябинск.
Из многих тысяч людей, работавших в то время на стройке ЧТЗ, большинство только здесь впервые увидело трактор. Кстати, он был один-единственный на всем строительстве. Но так как Марк Макагон уже работал на тракторе, его направили на опытный завод слесарем-сборщиком.
Здесь он учился читать чертежи, участвовал в сборке первого, пока еще опытного трактора.
Однажды Марка вызвали к директору опытного завода Поваляеву.
— Тебе поручается составить нормы выработки по сборке трактора,— сказал он Макагону.
— Та я ж не умею,— растерялся тот.
— Я тоже многого не умею, но делаю,— сказал Поваляев, который раньше был железнодорожным рабочим.— А вот тебе в напарники Соловей,— кивнул он на парня, который присутствовал при этом разговоре.— В общем, действуйте.
Работали они так. Макагон собирал трактор от первой детали до последней, а нормировщик Соловей последовательно учитывал, сколько времени затрачивалось на каждую операцию.
Так был составлен первый в истории ЧТЗ технологический процесс сборки. Конечно, потом и эти нормы, и весь этот процесс уточнялись, корректировались. Но то, что сделали Макагон и Соловей, легло в основу технологии конвейерной сборки.
Шло время. Наступила последняя весна Тракторостроя. В начале мая 1933 года Марка Макагона назначили мастером участка в сборочном отделении основного завода. Приближался день официального пуска ЧТЗ. Была получена и первая производственная программа — 12 тракторов. В эти горячие предпусковые дни молодые сборщики-комсомольцы забыли о доме, об отдыхе. Спали несколько часов в сутки, примостившись на досках в сушильной камере. И вот первый советский гусеничный трактор собран.
В эти же дни комсомольцы-сборщики бросили клич: «Дадим к пуску завода свой комсомольский трактор — тринадцатый!»
Наступило утро 1 июня 1933 года. На стенде испытывался последний из тринадцати — комсомольский трактор. В этот момент в цехе, сопровождаемый руководителями завода и гостями, прибывшими на пуск ЧТЗ, появился председатель ЦИК СССР Михаил Иванович Калинин. И сразу же направился к сборщикам.
— Ну, как дела? — спросил он у Макагона.
— Хорошо, Михаил Иванович,— ответил мастер.— Программу выполнили. Вот тринадцатый, сверхплановый кончаем, даже четырнадцатый собирать начали, но уже не сумеем…
Михаил Иванович внимательно осмотрел первый, самый нарядный трактор, украшенный флагами.
— Хороша машина!
И вот колонна тракторов выходит из цеха на залитую солнцем широкую площадь заводского двора. Вся она заполнена народом. Впереди пионеры с барабанами и горнами. Один из них, Боря Ваганов, особенно волнуется: в соревновании пионерских горнистов школ Челябинска он завоевал право дать сигнал к торжественному пуску ЧТЗ.
(Ровно через 45 лет на большом заводском вечере в театре ЧТЗ снова послышится дробь пионерских барабанов. Взволнованно замрет зал, и выйдет на сцену в сопровождении ребят-ассистентов седой человек с алой лентой через плечо, вся грудь в наградах — и фронтовых, и трудовых. Выйдет на сцену пионерский горнист из 33-го года, ветеран ЧТЗ Борис Иванович Ваганов, вскинет пионерский горн, и снова прозвучит, как 45 лет назад, торжественный сигнал: «Слушайте все!»)
Медленно трогает Марк Макагон с места первый трактор. Рядом с ним в белоснежной рубашке — Михаил Храпко, начальник сборочного отделения. Вторую машину ведет комсомолка Маша Суровцева, ка третьей — Григорий Богословский.
Пионеры разрезают алую ленту. Звучит горн, его сигнал подхватывает оркестр. Под ликующие возгласы тысяч людей колонна движется к трибуне и замирает недалеко от того места, где стоит улыбающийся Калинин.
2 часа 15 минут дня. В наступившей тишине хорошо слышен голос начальника строительства и первою директора ЧТЗ Казимира Петровича Ловина:
— Приказом народного комиссара тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе Челябинский тракторный завод с 1 июня 1933 года вводится в число действующих предприятий страны.
В этот момент раздаются гудки всех заводов, всех предприятий Челябинска — ЧГРЭСа, ферросплавного, цинкового… Они приветствуют рождение своего нового собрата, которому предстоит особая судьба не только в истории города, но и всей страны.
Над заводской площадью звучит «Интернационал».
В начале ноября 1933 года Марк Макагон выехал в Москву по вызову Серго Орджоникидзе.
Вспомнилась первая встреча с наркомом.
Было это в последних числах июля, когда на сборке шла напряженная работа по выполнению месячной программы. В это время в цехе появился Серго Орджоникидзе.
Товарищ Серго поздоровался со сборщиками, спросил:
— Какой трактор сдаете?
— Шестьдесят шестой,— ответил Макагон.
— Значит, четыре еще?
— Да, четыре до плана осталось. Вот они на конвейере, заканчиваем сборку.
Орджоникидзе повернулся к сопровождавшим его магнитогорцам:
— Мне данная арифметика нравится. Программа на июль — 70, сдано 66 и четыре заканчиваются сборкой! А ну, хозяин,— повернулся нарком к Макагону,— покажи нам, пожалуйста, свою машину в действии.
Макагон садится на трактор, выводит его из цеха, делает круг по заводскому двору. Машина послушна рукам, легко вращается на одном месте.
— Хороша! — радуется Орджоникидзе. Он не случайно привез на ЧТЗ магнитогорцев: пусть посмотрят, куда идет их металл, и дают его побольше. Ведь челябинский трактор — машина особая, не зря партия придавала огромное значение работе ЧТЗ, не случайно так часто приезжали сюда члены Политбюро и правительства.
А теперь перед Макагоном стоит особенно ответственная задача. Накануне годовщины Великого Октября завод отправил в Москву шестнадцать тракторов. Они должны пройти во время октябрьского парада через Красную площадь, показать всему миру растущую мощь советской промышленности. И Макагону поручалось возглавить эту колонну.
Из Подмосковья, где находились тракторы, колонна тронулась в путь еще ночью. На рассвете сделали стоянку. Водители ушли отдыхать, а Макагон задержался у тракторов. Неожиданно послышался шум автомобилей. Смотрит — из подъехавших машин выходят и идут к нему члены Политбюро ЦК ВКП(б): Сталин, Молотов, Калинин. Послышался знакомый голос Серго Орджоникидзе:
— Вот и опять увиделись, товарищ Макагон! Здравствуйте!
По просьбе наркома Макагон садится на трактор, берется за рычаги. Он делает развороты, меняет скорости, кружит трактор на месте. Руководители партии и правительства довольны, хвалят машину, желают Макагону и его товарищам успеха на праздничном параде.
Много интересного можно было бы рассказать о работе Марка Макагона на заводе в годы войны, когда ЧТЗ стал Танкоградом. Он возглавлял службу технического контроля сборочного цеха. Но на ЧТЗ имя Макагона связывают, главным образом, еще с двумя мирными событиями, между которыми больше четверти века.
30 марта 1940 года. Под сводами сборочного цеха звучит музыка. С конвейера. сходит стотысячный трактор ЧТЗ, и ведет его коммунист Марк Макагон.
26 мая 1966 года. На Комсомольскую площадь Челябинска движется нескончаемая колонна тракторостроителей. Во главе ее — трактор с порядковым номером 500 000. Ведет его вместе с двумя молодыми ассистентами Марк Яковлевич Макагон.
Шли годы, менялись марки тракторов ЧТЗ, они становились более мощными и совершенными. Неизменными оставались традиции коллектива прославленного завода. Не за горами уже и тот день, когда ЧТЗ выпустит свой миллионный трактор. Возможно, это будет серийный Т-130 или им окажется уральский богатырь ДЭТ-250. И, наверное, в кабине юбилейной машины, рядом с молодым водителем, мы снова увидим седого человека, имя которого неотделимо от истории ЧТЗ.
