Имя Маршала Советского Союза Георгия Константиновича Жукова вошло в историю нашей Родины как имя выдающегося полководца. Он внес большой личный вклад в строительство Вооруженных Сил Советского Союза, снискал всенародную славу на полях сражений с врагами Советского государства,
С именем Жукова связывались добрые надежды, его имя было окружено солдатской любовью. Георгием Константиновичем дорожил Верховный Главнокомандующий. При разработке планов стратегических операций Сталин учитывал его мнение и нередко спрашивал:
— Что думает по этому поводу товарищ Жуков?
После войны, когда Жуков командовал войсками Уральского военного округа, мне посчастливилось лично встречаться с прославленным полководцем.
Крепкого сложения, широкоплечий, невысокого роста, всегда собранный подтянутый, Жуков излучал богатырскую физическую силу. Его ухоженное лицо с крупными чертами, выдававшимся вперед подбородком выражало несгибаемую волю. Глаза смотрели умно и проницательно.
Я работал в окружной газете «Красный боец» и видел Жукова на совещаниях, при выездах в гарнизоны, на различных общественных мероприятиях и в свободное от службы время. В любых обстоятельствах в нем, прежде всего, просматривался прирожденный военный, с безукоризненной армейской выправкой. Уставная требовательность к себе и подчиненным была для него непреложным законом, а корректность — свидетельством высокой культуры. Повседневные распоряжения он, как правило, отдавал в форме просьбы.
— Проследите, Николай Александрович, чтобы все было выполнено к сроку,— говорил он командиру соединения.
…Рабочий день в редакции подходил к концу. Зазвонил телефон. Я снял трубку: на проводе был начальник Политуправления округа полковник Белоусов. Он передал просьбу зайти к командующему.
К назначенному времени я был в приемной. Офицер для поручений жестом показал на дверь. Войдя в кабинет, я. как положено, встал по стойке смирно и начал:
— Товарищ Маршал Советского Союза, подполковник…
Жуков, сдержанно улыбаясь, прервал доклад:
— Не надо тянуться. Я пригласил вас выполнить работу, во время которой вы должны быть свободны, не обращайте внимания на субординацию.
Георгий Константинович выдвинул ящик большого письменного стола, покрытого зеленым сукном, и достал из него отпечатанную на машинке статью. В непринужденной форме он пояснил, что требуется. Он хотел, чтобы статья была доходчивой и выразительной.
— Не стесняйтесь истертое, на ваш взгляд, слово заменить более ярким, тяжелую фразу — облегчить,— говорит Жуков, а я слушаю, не сводя с него глаз.
Строгость кабинета, строгость военной формы, маршальские звезды на погонах — все постепенно растворилось в человеческой простоте. Давившая меня вначале скованность прошла сама собой. Никакой суровости или превосходства не ощущал я в поведении маршала, естественность придавал ему спокойный, деловой тон разговора…
Говоря о человеческих достоинствах маршала Жукова, не могу не рассказать о забавном эпизоде, имевшем место во время летних учений в одном из соединений округа.
Часть соединения отрабатывала наступление на заранее укрепившегося «противника». После офицеры части были приглашены в клуб для подведения итогов. Георгий Константинович последовательно оценивал действия подразделений при выполнении ближайшей и последующей задач, отмечал успехи и недостатки. Когда речь пошла об одной из рот (по существу, не достигшей своей цели), с места по стойке смирно встал молодой старший лейтенант. Жуков, окинув его взглядом, спокойно спросил:
— Как ваша фамилия?
При гробовой тишине в зале офицер молчал. Жуков громче повторил свой вопрос. Старший лейтенант продолжал молчать. Собравшиеся были в недоумении.
— Я спрашиваю вас, как ваша фамилия? — еще громче произнес Жуков.
— Забыл, товарищ маршал! — отчеканил наконец старший лейтенант.
В зале раздался неистовый хохот, рассмеялся и Георгий Константинович. На этом разбор действий девятой роты закончился. Но Жуков все же задержал старшего лейтенанта, указал на его промахи и посоветовал в любых условиях не теряться.
Жуков до мозга костей был преданным сыном нашей партии, его отличали скромность, идейная принципиальность, высокая партийность. В политорганах и армейских партийных организациях он видел силу и основу патриотического, морально-нравственного воспитания защитников нашего Отечества.
Вспоминаю его на окружной отчетно-выборной партийной конференции. Он сидел в президиуме, внимательно слушал выступающих и, часто склоняясь над блокнотом, делал записи. Делегаты конференции — солдаты, сержанты, офицеры делились опытом, говорили об успехах, отмечали теневые стороны жизни войск. Многие поименно критиковали работников штаба округа. Равнодушных, скучающих лиц не было. Выступили десятки делегатов. Очередь дошла до Георгия Константиновича. Зал был весь внимание.
Поднявшись на трибуну, Жуков обстоятельно проанализировал состояние боевой и политической подготовки войск и предельно ясно изложил свои соображения о том, как следует взяться за работу делегатам конференции. В заключение он сказал:
— Острая критика, которой были подвергнуты работники штаба округа, в значительной мере относится и ко мне, ибо партия и правительство возложили на меня персональную ответственность за боеготовность войск. Критику, которая была лично в мой адрес, я расцениваю как вашу сердечную заботу об авторитете командующего.
После этих слов надо было видеть, что творилось в зале. Делегаты бурно и долго аплодировали. Каждый сознавал, что нелицеприятная деловая критика — это оружие сильных, верящих в свое дело людей, единомышленников, которые говорят о своих недостатках для того, чтобы устранить их и идти вперед более уверенным шагом.
Георгий Константинович привлекал людей отзывчивостью. В часы приема к нему шли с просьбами и вопросами военные и гражданские и каждый уходил удовлетворенным, успокоенным.
Память сохраняет образ Жукова на службе и вне ее. Если на службе маршал придерживался строго уставного порядка, не допускал отступлений от субординации, то в свободное время он был демократичен, дорожил чувством товарищества. В компании он охотно поддерживал разговор о прочитанной книге, новом фильме, не чуждался обычных житейских разговоров.
Георгий Константинович по-русски горячо любил природу* В свободное время его можно было видеть на охоте или рыбалке. Помнится костер на берегу озера. Солнце медленно опускается за горизонт. Деревья стоят, не шелохнувшись. Над костром — котелок. Удобно расположившиеся вокруг огня рыбаки, предвкушая наваристую уху, рассказывают охотничьи байки. Среди них — Жуков. Слушая других и сам рассказывая охотничьи приключения, он задушевно смеется…
