Цвет репейника

…Некий знакомый папа рассказывал, как он пытался приобщить своих детей к музыке. В семье нет лишних денег, но для сына и дочери были куплены гитары. Где учить ребят! В музыкальной школе вежливо сказали, что все места заняты. В кружке Дома культуры железнодорожников так же вежливо ответили: прием окончен. В детском дворовом клубе в кружок записи не было, потому что не было руководителя.
Папа сказал горько:
— Вот приди сын в дурную компанию, никто ему не скажет: «Мест нет, запись окончена». Туда — па-жал-ста!..
И он прав. А в Свердловске, между прочим, консерватория есть, и гитаристы, может быть, не все брякают в ресторанах по вечерам. Лишний ли честному студенту заработок, если он будет вести в клубе при домоуправлении кружок гитаристов!
Вспомним опыт создания клуба «Твой друг — гитара» на Эльмаше: скольких ребят он привлек, сколько судеб перевернул в хорошую сторону, сколько подворотен сделал тихими. Где он! Пока держался на энтузиазме инспектора детской комнаты милиции Веры Новгородцевой — существовал; а никто не поддержал начинание — и не стало клуба.
Проблема кружков и руководителей при детских дворовых клубах, которые созданы для того, чтобы привлекать основную массу детей,— сегодня проблема номер один.

Из историй, рассказанных участковым инспектором
Легко достается— легко тратится
В «тринадчике» — так звали этот двор по номеру дома — царил тайный от взрослых мир. Поначалу подростки не очень и оберегали его неприкосновенность, когда начиналось с трех «К»: кино, компашки, кайф… Обменивались новостями, обсуждали фильмы, просиживали часами в подъездах. Это называлось еще — «побалдеть».
Неприкосновенность пришла вместе с неким девизом, который надо было произносить уже с оглядкой: «Пусть трактор работает, он железный». Таким было жизненное кредо у Петра Васильева — лидера группы, занявшейся кражами, в которую оказались вовлечены многие подростки.
Родители зачастую не знали: придут ли их чада ночевать домой и где они пребывают. Не все мальчишки были задирами, забияками. Но одно сближало их всех и в жизненной философии: «все— для меня, а я никому не должен», и в отношениях с родителями, которые строились по принципу: «купишь—сделаю». А когда родительские возможности перестали удовлетворять подростков, они пошли на кражи.
Петр Васильев и Игорь Медведев — старшие в этой компании. Заботы у них в жизни четкие: украсть, выгодно продать украденное, выручку прокутить. Отец Медведева однажды обнаружил в своей большой благоустроенной квартире золотые украшения и пятьсот рублей. Что было после этого? Ровным счетом ничего. Отец догадался, что деньги и вещи не с неба упали, что сын его вор, но сделал вид, что ничего не произошло, перепрятал от сына найденное и решил: авось, обойдется.
А дети тем временем снова брали ломик, монтировку или «фомку» и шли в очередную квартиру… Забирали деньги, золото, меха, импортные вещи, книги, шли с ними на улицы, в закоулки ресторанов, к ломбарду, на Шувакишскую барахолку…
Тридцать краж совершили эти подростки. Наживались легко — за чужой счет и за счет спекуляции, и так же легко тратили. Никто не забил тревогу: ни семьи, куда время от времени приносилось краденое, ни свердловская школа № 69, где еще недавно училось большинство подростков, ни случайные перекупщики.
Несколько томов в уголовном розыске составили полную картину падения этих ребят. Они получили то, что заслужили: и за кражи, и за спекуляцию. Достаточно прояснены причины, приведшие подростков к преступлению.
А ведь началось все с пропусков уроков в школе, с прогуливания занятий в училище, с бесцельного времяпрепровождения — с балдежа…

Его подлейшество — балдёж
«…Ты должен знать,— писал, обращаясь к подростку, выдающийся советский педагог Василий Александрович Сухомлинский,— что конкретные выражения зла — трусость, равнодушие, проступок, преступление, злодеяние — порождаются не только злой волей, злонамеренностью, но и безволием… безучастностью, пассивностью».
Добавим: и еще — бездельем, праздностью, которые также способны вызвать к действию не самые лучшие качества человека, опустошить душу.