Как и Колька Лимончик, был Тихон из местных, но на этом сходство их кончалось. Колька рос долговязым, громкоголосым, неусидчивым. Всю зиму ходил в расстегнутой телогрейке — душа нараспашку, жил с матерью и младшими сестрами в бараке железнодорожников, по ту сторону от станции. Приземистый, во всем обстоятельный Тихон носил борчатку из добротной овчины. Столь же добротным выглядел и пятистенок с массивными ставнями, где жила семья Тихона. В игры он обычно не ввязывался, усмешливо приглядывал со стороны. Может, оттого и не ввязывался, что принимали его ребята в компанию неохотно, дразнили куркулем. Верно, с весны пропадали в огороде дед и бабка Тихона, а с ними и сам он. Зато зимой все свое у них было, даже на базар выносили. Что ж в том плохого? «Работящий он, этот Тихон,— думалось мне,— только скрытен уж слишком, все молчком да молчком. И почему-то тоже не прочь схватить за косички Лилю…»
Нет, не поднялась у меня рука передать через Тихоню записку. Бросить ее прямо на парту Лиле?.. А вдруг увидит учительница…
