В Кувыкте оттепель. Солнце морозным утром карабкается на небо, а потом, заняв удобную позицию, как ударит — сверху, прицельно,— все течет. Народ укромно ходит дощатыми тротуарами, жмется от брызг щелястого «асфальта».
Невысокой крепкой девушке оттепель не указ. Разлетелась по лужам, только трепыхаются испуганно пола шубейки.
Наш спутник улыбнулся:
— Да вот она, Веселова!..
Дальше все было так же быстро. Сунула шершавую теплую дощечку ладони, голос с хрипотцой:
— Конечно, поговорить можно, только не сейчас. Сегодня отчетно-выборное, еле отпросилась помочь секретарю, так что… А товарищ корреспондент пусть пока характеристикой поинтересуется — может, не подойду?..
И улыбка на прощание. И шаги уже где-то позади.
Начнем, как я советовала она сама, с характеристики.
«Веселова Наталья Васильевна. 1954 года рождения, русская, член ВЛКСМ с 1969 года. Место работы — БАМ, строительно-монтажный поезд «Свердловск», профессия — штукатур-маляр. Член комитета ВЛКСМ, начальник штаба «КП».
Чем жанр характеристики и подкупает: несколько строк — и какой создается образ! Хоть на плакат. Только ведь еще из учебника известно: белый цвет вбирает в себя все цвета спектра. Так и любой человек. Характеристике хватает белого. Нам нужны все цвета.
Для начала необходимо пояснить.
Как Веселова относится к случаю
Некоторые его вообще не замечают. Другие склонны приписывать игре фортуны исключительно все. Третьи, а их большинство, хотя и строят собственную жизнь на основе закономерностей, но со случаем считаются, называют «Его Величеством» и стараются держаться подальше.
На Веселову же и случай всегда сработает так, как ей надо.
Объявление о наборе добровольцев на БАМ она увидела ненароком. Но. послушайте, как она сама объясняет:
— Я бы все равно куда-нибудь уехала. На ударную стройку. На самый крайний север. Просто чувствовала — надо жить по-другому. Слишком все спокойно, привычно. А я настоящую, большую жизнь понимаю не так… А тут набор на БАМ. Нет, я здесь не случайно.
Кстати, внешних поводов поехать у нее было немного, а вот причин остаться — больше, чем у других. Росла без родителей, в интернате. Потом, как говорится, не повезло в личной жизни. Так сиди тихо, не испытывай судьбу! И так она тебя не жалует. Это один вариант. Наташа о нем, конечно, не говорила. Да этот вариант и не для нее? У нее по-другому. Ну, что ж, не задалась покуда жизнь — начнем сначала. С БАМа.
Не брали в отряды с ребенком — настояла. А если бы не взяли — был запасной вариант: она садится в поезд одна, а в Каменске-Уральском, на вокзале, ждет бабушка с внучкой. Прямо с платформы — дочку в поезд, кто вернет?..
Не давали комнату в общежитии — пробила. И рассказывала об этом, нагнув голову, будто и впрямь готовясь рвануться вперед и «пробить». Даже в дружеском разговоре упрямая.
И смыслом наполнилось уже ставшее банальным: человек — хозяин своей судьбы. Нелегкой, но своей.
Только БАМ одним напором не возьмешь. Сколько приезжало сюда сердитых да напористых — где они сейчас? В других краях счастья ищут. Еще что-то нужно. Послушаем.
Что Наташа думает о людях
Когда хотят рассказать о трудностях БАМа, то называют географические широты и описывают скованную морозом тайгу. Красиво и в меру романтично. А нам гораздо больше всех этих цифр и красивых описаний сказал один факт. В детском садике Кувыкты есть помещение, где зимой поддерживается температура ниже нуля. Здесь в верхней одежде будут гулять детишки. Это единственно возможный для них вариант, поскольку за окном — минус 40, а то и все 50.
Это — деталь из жизни БАМа. И работу в деталях лучше рассматривать, их там видимо-невидимо.
Дневник Веселовой. Она разрешила его процитировать.
31 мая 1979 года.
Разместились в общежитии, осмотрели стройку. Никто из наших не показывает вида, но, больше чем уверена, каждая из нас с волнением думает: «А получится ли?» Юрий Николаевич Кононов, принявший нашу бригаду, рискнул взять аккордный наряд.
24 нюня 1979 г.
Закончить работу вовремя не успеваем. Остаемся на два-три часа сверх положенного. Начальство торопит, надо сделать за летний сезон как можно больше. На собрании обсудили, как быстрее закончить объект. Бригадир нервничает, ругается. Хочет все бросить.
9 июля 1979 г.
Работаю на пару с Ольгой М. Совсем замучилась. Говорю: «Бери инструмент и делай вот так». Показываю. Берет, пробует — не получается. Бросает инструмент и в крик: «Не могу!» Так повторяется раз пять. Я отступилась. Подошли другие девушки, попробовали пристыдить. Не стала разговаривать. Расплакалась и убежала.
23 сентября 1979 г.
Ну разве так можно?! Только что мы узнали, что наш бригадир с одним опытным- рабочим работают на отдельный наряд. На нас рукой махнули… Провели собрание. Вспомнили Кононову и грубость его, и, командирство ненужное, когда наиболее квалифицированных из нас посылал убирать мусор, а совсем неопытных без помощи и пригляда ставил на ответственные работы. Юрий Николаевич хоть и оправдывался: «Надоело ждать, когда вы по-настоящему работать будете!» — но чувствовал себя неуютно. Решили обратиться к руководству поезда с просьбой сменить у нас бригадира.
8 января 1980 г.
Кажется, все становится на свои места. Кононов опять у нас бригадир. Конфликт с нами очень переживал. Теперь разговаривает гораздо вежливее, постоянно советуется с нами, заботится о нас. Все время планирует работу на будущее. .
Мы тоже сделали для себя выводы. Не надо было нам в свое время прятать за личные обиды неумение работать, а иногда — и элементарную безответственность. Ну, да это в прошлом. Что-то у нас еще впереди? Не зря здесь говорят: «Мы строим БАМ, БАМ строит нас».
Впереди будет еще много всякого — и плохого, и хорошего. Но как бамовцы они состоялись именно тогда, в первые месяцы.
А сейчас надо бы привести пример героизма и самопожертвования. Где первопроходцы — там и подвиги. Но, во-первых, СМП строит не железную дорогу, а станцию, стало быть, уже «второпроходцы». А во-вторых, прочтешь иное творение — так здесь только и делают, что преодолевают и борются. А люди просто работают и живут.
Об одном происшествии, имевшем место прошлой весной. В изложении самой Веселовой.
— Собралась группа молодежи, в том числе комсомольский актив, в однодневный поход, в тайгу. Возвращаемся вечером. Осталось спуститься с сопки, перейти речку — и дома. Только слышим: ревет внизу. Батюшки! Видим, вместо реки — поток…
Свидетельство автора: видел эту «Ниагару», в спокойном состоянии — пацан перешагнет. Но кто в курсе местных особенностей, тот знает, что в половодье такие ручейки становятся бурными реками. И все-таки не это больше всего удивило и испугало наших туристов. Пол-группы — парни, леса на берегу много: недолго переправу навести.
— А что творится в поселке — ничего не можем понять…— продолжает Наташа.— Пускают ракеты, из ружей в небо палят — прямо «бой в Крыму, все в дыму!» Оказывается, нас потеряли. Весь поселок на ноги поднялся. Думали — серьезное что… А мы вылезли из речки — «герои» мокрые. .
Я бы охотно посмеялся тоже над этой веселой историей. Да почему-то не ко времени вспомнил рассказ приятеля, как ему среди ночи надо было вызвать «скорую». и он сначала метался между телефонными автоматами с оборванными трубками, а потом почти час ждал: не появится ли «белый кораблик надежды».
Здесь, на БАМе, помощь была действительно скорой и — всеобщей.
Конечно, люди бывают разные. Кому, как не Веселовой, знать это. Давно известно: около любого большого дела обязательно вьются проходимцы, стяжатели и прочие носители «пережитков». Они — как накипь. Смываются быстро. Но если не смывать…
Тут легко можно удариться в неверие, а это болезнь довольно-таки заразная. Особенно подвержены ей те, кого с детства не заслонял щит отцовской силы, не касалось крыло материнской ласки.
Наташу Веселову, к счастью, отличает хороший, светлый взгляд на людей. Хотя характер у нее — о-е-ей… Уже на прощанье, когда мы задержались за одним гостеваньем и опоздали к ней на чай,— у, как хлопнула дверью, какие злые слезы были на глазах!.. Ничего не прощает.
Как-то пришлось писать о небольшом поселке, и директор местного завода, перечисляя основные вехи, сказал: в таком-то году был снесен последний барак. И, увидев, что корреспондент отнесся к этому факту без должного удивления, нахмурился:
— А вы пишите… По молодости лет в бараке жить, конечно, не пришлось? А мы, когда последний «курятник» рушили, радовались не меньше, чем когда пускали новый цех.
Это хорошо, что бараки ушли в прошлое, тут двух мнений быть не может. Но пожилые люди, вспоминая свои молодые годы, не очень сетуют на трудности, обусловленные коридорной спецификой жилья. Зато обязательно вспомнят гулянку: «всем миром, сейчас таких не делают», расскажут трогательную историю чьей-то первой любви — «они напротив в бараках жили»,— и дохнет таким позабытым теплом особого человеческого единения…
Вот как раз на БАМе мы это позабытое почувствовали.
— Вы еще только в управление зашли, а весь поселок уже знал: земляки приехали,— сказала Наташа.
Это верно: принимали нас тепло. Кувыкта гостями не обижена. Неделей раньше был министр. При нас готовились встретить какое-то другое высокое начальство. К пишущим и снимающим вообще отношение сдержанное — столько нашего брата здесь перебывало. Что делать, стройка века. Но мы попали в особую статью: мы — свои, уральские. А Кувыкта родину помнит. Улицы — Уральская и Свердлова, клуб — «Уралец». И народ свой, земляки. И все просто, душевно.
Такая близость людей для Веселовой всего дороже. Она и вообще-то без людей не может.
