…Когда-нибудь, когда ученики одиннадцатой новосибирской школы будут писать летопись своего «Кон-Тики», они начнут повествование с момента знакомства с книгой «Путешествие на «Кон-Тики» — ее принес на урок Олег Валентинович Маркин и рассказал об удивительном человеке, отважном путешественнике и неутомимом исследователе Туре Хейердале.
Ребята, затаив дыхание, вслушивались в захватывающий рассказ о дальнем путешествии, об опасных приключениях, о неведомых островах, встающих на горизонте. Со страниц книги к мальчишкам и девчонкам, ни разу не видевшим моря, приходили солоноватый вкус воды на губах, упругая свежесть могучего океанского ветра, их словно наяву швыряли вздыбленные пенистые валы и обжигали палящие лучи тропического солнца…
— Нам бы такой плот…
— А, знаете, это мысль! — сказал учитель.— У нас же река есть.
И они принялись за дело. Всю зиму ребята, с помощью взрослых, конечно, готовили чертежи, доставали материалы, строили плот. Желающих пойти в плавание вызвалось очень много. Но Олег Валентинович не торопился укомплектовать окончательный состав команды. Он знал: время само сформирует экипаж, вернее самого лучшего педагога отберет тех, кто действительно достоин и способен отправиться в далекий нелегкий путь. Одно было четко определено: в поход пойдут те, кто доведет дело до конца.
Тут и обнаружилось, кого, из подростков можно назвать человеком волевым, целеустремленным, умеющим организовать свое время так, чтобы его хватало на все. Те, кто в шесть тридцать утра, несмотря на оглушительный трезвон будильника, только глубже вжимал голову в подушку и пропускал тренировки, кто не в силах был оторваться от телевизора, отсеялись очень быстро…
А оставшиеся с удивлением и удовольствием отмечали, как от тренировки к тренировке «сбрасывают» одну за другой десятые доли секунды на стометровке, как прибавляют сантиметр за сантиметром к длине и высоте прыжка. Уж не казался таким тяжелым и непослушным молоток, все реже вместо гвоздя ударяли по пальцам…
К весне плот был построен, и встал вопрос о его названии. Конечно же, «Кон-Тики»!.. (Это имя, рожденное много лет назад, сохранилось и за всеми следующими плотами юных сибиряков.)
Одно лето сменялось другим, одно путешествие — новым, более сложным. Уже не один сезон поднимали ребята свой парус с изображением солнечного диска — как на том плоту, у Хейердала. К походам привлекалось все больше школьников. Родилась идея сменных экипажей: одна группа проходит на плоту часть водного маршрута, потом уступает место другой, а сама движется по суше на велосипедах, до следующего маршрута.
После четвертого Путешествия, когда уже были покорены Обское море, озеро Иссык-Куль, пройдены Свирь, Нева, Онежское и Ладожское озера, ребята написали Хейердалу о том, что в далекой Сибири у его знаменитого «Кон-Тики» появился младший брат. Они рассказали о своих маршрутах, о том, что собираются создать в школе клуб «Кон-Тики», и просили известного путешественника стать его Почетным президентом,
И вот, в разгар подготовки к первому выходу плота в настоящее море, почтальон доставил в школу конверт, оклеенный иностранными марками…
Долго рассматривали школьники конверт, на котором стояло известное всему миру имя.
— Вот это да!..— восторженно звенели ребячьи го лоса.
Потом достали из конверта открытку — плот «Кон-Тики», бороздящий океанские просторы. А на обороте открытки, нетерпеливо подсказывая друг другу русский перевод, прочитали по-английски: «Благодарю за ваше письмо. Я буду очень рад стать Почетным президентом вашего клуба. С наилучшими пожеланиями. Тур Хейердал».
Шутка сказать — сам легендарный Хейердал напутствует ребят! А их руководитель, преподаватель физкультуры 11-й новосибирской школы Олег Валентинович Маркин, глядя на взволнованных, радостно галдящих ребятишек, вспоминал далекие уже летние каникулы, когда обский ветер впервые запел в снастях их общего детища— маленького «Кон-Тики» …
Открытое море — это все-таки открытое море. И протяженность — рекордная для юных мореходов, и трудностей
побольше. Решили пройти от Ростова-на-Дону по Дону, Азовскому и Черному морям до Новороссийска. Финишем похода должна была стать Малая земля.
Двести мальчишек и девчонок, с четвертого по девятый класс, готовились к путешествию. Из месяца в месяц возрастали нагрузки. Ежедневные утренние тренировки. Кроссы. Плавание в бассейне. Со второй четверти — обязательные для каждого шесть часов работы в неделю на постройке плота. Началась и специальная подготовка: в экипажах были назначены’ штурманы, доктора, ремонтники, радисты… Предстояло до начала плавания овладеть основами самых разных специальностей.
Свято соблюдался принцип прошлых лет: каждый прекращал работу только по собственному желанию. Не было ни одного случая, когда бы Маркин или кто-то из его помощников сказали: «Уходи» или «Оставайся».
От двухсот человек постепенно осталась четверть. Отсев прекратился. Пришла пора окончательно формировать экипажи.
Но что за экипаж, если у него нет названия?
— Наш экипаж будет называться «Дельфин»,— решили самые старшие.
— А у нас будет «Нептун»,— заявили восьмиклассники.
И только члены младших экипажей никак не могли прийти к общему мнению. Неизвестно, сколько времени ходили бы они «непроименованные», если бы кто-то не подольстил:
— Что сильнее всего на море? Шторм!.. Так пусть третий экипаж и называется «Шторм».
А что грознее шторма? Только тайфун… Так и вышло, что самое грозное имя получал экипаж четвероклассников…
«Нептун» прибыл в Ростов семнадцатого июня. Экипажу предстояло пройти на плоту первый этап. Сменный «Дельфин» стартовал на велосипедах из Симферополя. К исходным пунктам своих маршрутов шли «Шторм» и «Тайфун».
Мореходов зазвали в гости ребята из ростовских пионерлагерей. Завороженные, слушали они таких же мальчишек и девчонок, только научившихся жить гораздо интересней, беспокойней. Как это здорово!.. А контиковцы рассказывали о прошлых походах. Как плавали на Балтике и финишировали в Ленинграде, у борта крейсера «Аврора», как встречал их выстроившийся на палубе экипаж прославленного корабля… Слушали ростовчане о ближних и дальних плаваниях, о переписке с Хейердалом, и немного завидно становилось им, живущим у теплого моря, что не они учатся в одиннадцатой новосибирской школе…
Дон недаром зовется тихим. Четыре дня шел плот до устья, отделенного от Ростова всего сорока километрами. То и дело мимо плота, вверх и вниз по реке, проходили суда: сидящие почти по самую палубу в воде танкеры, большие грузовые теплоходы, длинные составы барж, за которыми виднелись высокие рубки трудяг-толкачей. Как равного приветствовали они басовитыми гудками «Кон-Тики», и ребята отвечали им, как положено, звуковым сигналом своего плота — пронзительной сиреной.
На пятый день школьники заметили: как-то непривычно расступились берега, течение перестало ощущаться, а впереди, насколько хватал глаз, тянулся бесконечный водный простор. Кто-то зачерпнул воду за бортом, глотнул:
— Соленая! Она соленая!.. «Кон-Тики» вышел в море! Ура-а!
…Один за другим сменялись экипажи. Вспоминались слова главного помощника Олега Валентиновича Маркина, участника всех экспедиций «Кон-Тики» студента Новосибирского электротехнического института Володи Коваленко: «Ну, держитесь там, тяжеленький будет марафон!..» Ребята поняли это сейчас, когда измерили колесами своих велосипедов не один десяток горных крымских дорог, спеша встретить «Кон-Тики» и принять его в свои руки.
Многокилометровые спуски, крутые повороты и долгие подъемы чуть не до заоблачных высот!.. Шоссе то шелестящей шпагой вонзается под колеса — руль от бешеной скорости грозит вырваться из рук; то пружиной свивается в кольца — и никаких сил уже не хватает крутить педали, хоть вылазь из седла и веди своего «коня» под уздцы, пока утомительный подъем снова не перейдет в головокружительный спуск…
На одном из таких спусков по дороге к Ялте вылетели ребята к скале, носящей имя Гарина-Михайловского и показалось им, что ближе стал родной город, что сибирской тайгой запахло в субтропическом лесу… Имя писателя и инженера-путейца, строителя железнодорожного моста, положившего начало Новосибирску, связало раздольные обские просторы и кручи Крымских гор в единое и неразрывное целое, что зовется Родиной. Не только сибирякам оставил по себе память этот человек, но и жителям Крыма, построив дорогу через горы от Симферополя до Ялты.
А потом был Артек. Для контиковцез организовали экскурсию — они шли по лагерю, о котором столько слышали необыкновенного, и смотрели, вслушивались, стараясь не упустить самых мельчайших подробностей, ведь их будут спрашивать в школе, они должны все рассказать…
Чтобы не тратить времени на поиски воды в часы перехода, весь дневной запас контиковцы набирали с утра. У каждого на поясе — полная фляжка, у двоих на багажнике — большие канистры: эта вода пойдет на приготовление обеда. А солнце печет, пот течет в три ручья, и во фляжке, кажется, так много воды, что если отхлебнуть глоток, ее меньше не станет… Но стоит отхлебнуть разок-другой, как остановиться уже невозможно — это знает каждый. А внутри канистр аппетитно и гром ко — слышно всей колонне — хлюпает вода: свежая, холодная…
Горы перешли в холмы. На горизонте показалась Керчь, финиш велосипедного этапа.
В Керчи они узнали самое горестное — их «Кон-Тики» больше не существует…
Таких штормов на Азовском море, как в это лето, старожилы не помнили. Одна за другой следовали грозы, налетали ураганные ветры, вздымались огромные волны. Азовское море словно решило доказать, что, несмотря на свои небольшие размеры, морем именуется оно не напрасно.
«Шторм», пришедший в Новоазовске на смену «Нептуну», должен был идти до Приморска-Ахтарска. Едва плот вышел в море, началась такая качка, что трудно было устоять. Обед приготовить в таких условиях невозможно, пришлось довольствоваться сухим пайком. Самая большая неприятность состояла в том, что вода начала зализать палатку. Потом ребята скажут, что еще были силы шутить: «Неприятно, что вода в палатке стояла по горло. Зато по утрам умываться не надо…»
После Ейска обрушился новый шторм, и вслед за ним — еще один, и еще… Настоящие штормы — тот, первый, по сравнению с ними, казался теперь легким волнением. Плот скрипел и потрескивал, но держался. Так продолжалось двое суток. Метеосводки регистрировали небывалые в этих местах десять баллов.
Когда штормы утихли, стало ясно, что дальше «Кон-Тики» не пойдет. Олег Валентинович Маркин принял решение прекратить плавание.
С грустью смотрели ребята на свой «Кон-Тики»… Что ж, и великий Тур Хейердал был вынужден прервать экспедицию на «Ра-1». Плот свое доказал — он достаточно надежен в условиях штормового моря, он может выдержать дальнее плавание. А ребята все равно пойдут к Малой земле, и пусть на велосипедах, но финишируют в назначенном месте.
С плотом решили проститься так же, как Тур Хейердал расставался с «Тигрисом»,— сжечь. Далеко освещая окрестности, всю ночь полыхал на берегу огромный костер, на котором уходил из жизни ребят их геройский «Кон-Тики». Утром в пепле костра нашли они дюралевые слитки — все, что осталось от судна. И каждый взял себе по маленькому оплавленному кусочку металла — на память.
В пионерских лагерях их встречали с букетами и оркестрами, при всем лагерном строе. Смущенные контиковцы перешептывались: «Как космонавтов встречают…» Ну что ж, у каждого свой космос. Капитаны с «Кон-Тики» покоряли свое море, они ведь не струсили, не испугались трудностей, не ныли!
На этом рассказ о сибирском «Кон-Тики» можно бы и закончить. Но остался один важный вопрос. В прямом смысле вопрос, который задавали ребятам везде и всюду:
— Да как вас мамы-то отпустили?!
От многих пап и мам, да и учителей тоже, часто можно услышать: «Нам с детьми повезло. Они у нас спокойные, послушные, никогда не доставляют хлопот…»
Почему-то гораздо реже это услышишь от подростков: «Нам со взрослыми повезло…»
Ребятам из одиннадцатой школы города Новосибирска «со взрослыми повезло». Прежде всего, в том, что рядом с ними оказался Олег Валентинович Маркин — хорошо понимал он, чего не хватает современному городскому подростку в его комфортабельной, ужасно благоустроенной жизни. В одной из статей, опубликованной в газете «Молодость Сибири», О. В, Маркин писал: «Что привлекает ребят и заставляет переносить трудности, граничащие порой для тринадцатилетнего мальчика с подвигом? Желание… утвердиться в испытаниях, остро прочувствовать вкус дружбы и братства». А это проявится только в трудностях, и не шуточных — настоящих.
Повезло ребятам и с директором шкоды Виктором Николаевичем Прусозым, и с учителем труда Владимиром Павловичем Шалимовым, и с шефами с завода «Электросигнал», с работниками Октябрьского райкома и Новосибирского обкома комсомола. Со всеми, кто с самого начала поддержал идею плавания на плоту. Конечно, все они, и Маркин в первую очередь, прекрасно отдавали себе отчет, как много будет набито ребятами синяков и шишек — и в переносном, и в прямом смысле. Это синяки не в драке набитые… Они научат ребят жить, быть смелыми, уметь мечтать и добиваться своей мечты. И взрослые не отгородились от массы беспокойных хлопот, совсем не входящих в их служебные обязанности, от ответственности за ребят.
А мамы… Они и слышать не хотели ни о каком плавании! Много ребят, уже зачисленных в экипажи, так и не отправились в путь. А с каждым годом все-таки становилось все легче убеждать родителей. Когда они увидели, КАКИМИ ребята возвращаются из экспедиции, в переговорах наступило «значительное потепление».
Теперь в Новосибирске строится целая «плотилия».
Будут еще плавания.
Не только с участием учащихся одиннадцатой школы — объявлен конкурс на очередное путешествие среди всех ребят Новосибирской области. Следующим этапом должна стать экспедиция с участием ребят со всего Советского Союза. А потом — мечтать так мечтать! — почему бы не перейти к формированию международных экипажей? Ведь именно по такому пути шел сам Тур Хейердал!
И верят ребята: где-нибудь на Балтике или на Черном море взовьется на мачте белый парус с изображением солнечного диска. Соберутся в одном экипаже мальчишки и девчонки разных стран. И найдут общий язык, понятный всем ребятам, живущим под одним Солнцем…
