Наблюдая за птицами через маленькое квадратное оконце скрадника, я не сразу разобрался в их ночных игрищах, определил токовые точки, потому что у каждой птицы их было не по одной — по две и больше. Точки — это те самые места, где каждый дупель-петушок исполнял свой весенний танец, показывая свою красоту, силу и даже, если хотите, мастерство перед избранницей-самочкой. Таким местом дупелю служили кочки, и, конечно, не все подряд, что высились на поляне, а только облюбованные. Вбегая на такой естественный постамент, который служил ему своеобразной эстрадой, дупель замирал, вытягивался столбиком и вдруг разом оживал, набрав полную грудку прохладного весеннего воздуха, мигом раздувался сереньким мячиком и , трепеща всем своим существом, испускал трель, похожую на нежное щебетание. Передавать эту песню словами не имеет смысла, так она проста, её надо слушать, и не где-нибудь, а именно таи, в тундре, в той, по-особенному своей тишине.
Так уже случалось не раз. Когда передо мной, перед объективом фотоаппарата появлялось что-то новое, ранее невиданное (теперь то были дупеля), когда в работу включилась вся имеющаяся под руками техника. За считанные минуты я успел отснять пару кассет черно-белой пленки. По это была уже привычка схватить момент, за которым шёл, о котором мечтал и — вот увидел.
Отсняв несколько плёнок, я лишь сбил напряжение охотничьего азарта.
