Это блюдо не теряется даже в окружении десятка других серебряных изделий, размещенных в одной с ним витрине в Особой кладовой отдела Востока Эрмитажа. Большое, массивное, оно приковывает внимание тонкостью и тщательностью работы и одновременно поражает какой-то первобытной загадочностью рисунка.
Судьба его сложна даже в своей «исторической» части; «доисторическая» же теряется где-то в глуби веков. Так называемое «Блюдо с сокольничьим» приобретено во второй половине XIX века в Томской губернии. Более точно узнать место его находки, видимо, не удастся уже никогда.
Впервые снимок его был опубликован в 1908 году академиком Я. Смирновым в капитальнейшем атласе «Восточное серебро», и с тех пор периодически появляется на страницах научных трудов, фигурирует в дискуссиях, меняет атрибуции. Кстати, об атрибуции. Ученый, исследующий, например, серебряный сосуд, прежде всего должен ответить на три вопроса: когда, где и по какому поводу (или кем) он был изготовлен. Это и называется — атрибуция сосуда. Ответы на эти йопросы складываются из анализа мельчайших деталей орнамента, изучения сотен аналогий, поисков сюжета в литературных источниках.
Былого мастерства секрет:
В корону врезать самоцвет, ,
Всадить в эфес звезду с небес
И в ожерелье — лунный свет…
Джон Роналд Р. ТОЛКИН
Попав за эту тяжелую железную дверь, легко вообразить себя в сокровищнице легендарных царей Востока: пять низких залов, освещенных только электричеством, идут один за другим, серебряные фигуры тибетских богов и тончайшая китайская филигрань сменяются золотыми сосудами из Индии и Ирана, на черном бархате сверкают усыпанные самоцветами турецкие сабли… Подарки российским царям от восточных владык, драгоценная утварь из кладов и раскопок, покупки, сделанные у антикваров,— все вместе взятое составляет экспозицию Особой кладовой отдела Востока Эрмитажа. Здесь каждая вещь Имеет свою судьбу, свою историю. У некоторых она ясна с момента их появления на свет, другие шли неисповедимыми путями из рук в руки, пока не попали в чью-нибудь коллекцию или к перекупщику, и только после — в Эрмитаж. Проследить судьбу отдельной вещи вспять — к мастеру, изготовившему ее,—задача научного исследования, далеко не простая.
Итак, официальное название — «Блюдо с сокольничим из Томской губернии». Место изготовления и дата — неизвестны, сюжет — непонятен, ответа на вопрос «кем или по какому поводу» — нет. Полный простор для исследователя — настолько полный, что даже трудно выбрать, с чего начать.
Начнем с наиболее общего и от него пойдем вглубь, попробуем добраться, снимая, как чешуйки, влияния, заимствования, подражания — до того исконного, своего, что позволит найти если не мастера, то его круг, и ответить на первый вопрос — «где?». Самое общее — это композиция декора блюда. Подбором аналогий легко установить, что подобная композиция довольно, часто встречается в серебре стран ислама X — начала XI вв. н. э.: круглый медальон в центре и четыре небольших, расположенных крест-накрест,—вокруг него. Больше того, растительный орнамент маленьких медальонов — пальметки в круге — почти точно скопирован со среднеазиатской чаши саманидского времени (X в.).
Правда, вот что интересно: три пальметки обращены к центру, а одна, вдруг,— к краю блюда… Мусульманский мастер, для которого искусство изображения растительного орнамента — основа основ, никогда бы этого не сделал. Значит, мастер томского блюда вряд ли сам был мусульманином, но знал исламскую торевтику (торевтика — изготовление вещей из драгоценных металлов) и считал ее достойным образцом для подражания. Именно это дает нам возможность пока приблизительно определить дату изготовления блюда — X — начало XI вв.. когда «жили» образцы.
Наконец, мы добрались до центрального медальона. И вот тут привычный для востоковеда круг аналогий перестает «работать»; более того, установившиеся представления о -том, где могли и где не могли Изготавливать серебряную посуду, оказываются поколебленными.
В самом деле, для того, чтобы возникла эта отрасль художественного ремесла, кроме таких компонентов, как материал и мастерство, нужен еще один, пожалуй, самый важный: заказчик. То есть в обществе должен появиться слой, нуждающийся в роскоши. Серебряная посуда — это предмет роскоши, а тем самым — престижа. Поэтому исследователь обычно ищет место производства изделия где-то в привычных центрах — в государствах Средней Азии, Иране, Византии, Китае или на их периферии. Мы уже знаем серебро Хазарского каганата, художественный металл Волжской Болгарии или Великоморавских княжеств.
А здесь что-то странное, необъяснимое — ни с точки зрения старых восточных приемов, ни с точки зрения того нового, что внесено торевтами этих молодых государств…
Но не бывает художников абсолютно самобытных, особенно в древности, где следование традиции было гораздо почтеннее, чем новаторство. Значит, аналогии должны быть?..
И они есть! Только совсем в другой стороне, а именно — в гравированных рисунках на металле и фигурном бронзовом литье… нижнеобских племен.
Вот когда все странности становятся совершенно понятными. У человека глаз в виде двух концентрических кругов — именно так он изображался на местных литых личинах. Большие пальцы рук резко отогнуты; почему-то у человеческих фигур на гравировках всегда отогнуты большие пальцы видимо, такова была традиция. Ноги «разрезаны» до пояса долепи выделены двойной линией — все это мы находим в рисунке обских угров.
А самое бросающееся в глаза: у птицы, сидящей на олене, изображена на груди «линия жизни» — скорее всего, аорта и сердце. Народы северной зоны считали, что без «линии жизни» рисунок условен, он не передает представления о жизненной силе объекта.
Таким образом, «Блюдо с сокольничим», вероятнее всего, родом из Нижнего Приобья. Материал и мастера, способные выполнить подобную работу, там были, это мы знаем по целому ряду исследованных памятников.
А вот как быть с третьим компонентом — с заказчиком? Был ли здесь тот самый «слой, нуждающийся в роскоши»? Оказывается, был. Для того, чтобы в этом убедиться, достаточно заглянуть в мифы и легенды хантов и манси: они пестрят упоминаниями о богатырях-князьях в серебряных доспехах, о их дружинах, военных походах и богатой добыче, о том, что племена объединялись в княжества.
Итак, на вопросы, где и когда изготовлено блюдо, мы, по возможности, ответили: около конца X — начала XI вв. в районе Нижней Оби. На вопрос, по какому поводу или кем оно было сделано, на современном уровне наших знаний ответ пока невозможен. Напрашивается еще один вопрос: а что, это блюдо — единственный след, оставшийся от приобских торевтов? Естественно, нет. Есть целый ряд вещей, есть цепочки аналогий, ведущих на западные склоны Урала и дальше — к югу.
