В междуречье Камы и Витки, Предуралье, раскинулась равнинно-холмистая Удмуртия, край развитой промышленности и многоотраслевого сельского хозяйства. Богато историческое прошлое народа — удмурты принимали активное участие в Крестьянских войнах под предводительством Степана Разина и Емельяна Пугачева, в революциях 1905 и 1917 годов.
Веками тяготел над Удмуртией гнет феодалов и царизма, и только при Советской власти за талантливым и трудолюбивым удмуртским народом было признано право на автономию, на национальную самобытность.
Поэт Олег Алексеевич Поскребышев — плоть от плоти своего народа. Он родился в 1930 году в крестьянской семье, в Деревне Бани, что на старом Сибирском тракте. После окончания средней школы трудился в колхозе. Заочно получил высшее образование и стал работать учителем. Более двенадцати поэтических книг на счету поэта.
Его творчество хорошо известно не только в родном краю, но и по всей стране. Он удостоен правительственных наград, является лауреатом Государственной премии Удмуртской АССР, лауреатом премии комсомола Удмуртии.
Первые поэтические подборки Олега Поскребышева увидели свет на страницах «Уральского следопыта».
Свет материнский
Немилых у Родины нету:
Все — дочки
И все — сыновья.
Народов большая семья
Равно ее лаской согрета!
В цеху,
На излуке ли вербной —
Никто ей не чуж-чуженин.
Лишь сам ей будь преданный сын,
Сама стань ей дочерью верной.
К ее материнскому свету
Ответный протягивай свет…
У Родины
Пасынков нет,
У Родины падчериц нету.
Ключи
Чуть солнце в Предуралье
Забросило лучи —
Запели-заиграли
В изложинах ключи.
Не ведая покоя,
Ключи сбегают с круч
В Ключиху, в Ключевское,
В починок Светлый Ключ…
Звенит вода живая —
И музыки полн^
Для сердца ключевая
Родная сторона. ,
Не приключится горе,
Осталось вдалеке.
Ключи от счастья-доли
У каждого в руке.
❖ ❖ ❖
Придумкой и лукавством не нарушу
Ответа на вопрос:
С чего пою?
Когда мне открывает кто-то душу,
Я десять раз готов открыть свою.
И, как из клетки птицу выпуская,
Я даже не шепну ей тихо:
— Пой!..—
Струна и та звенит, хотя стальная,
А я ведь не железный,
Не стальной.
Живое сердце бьется своевольно,
Живая кровь струится в глубине.
Я — не стальной:
Мне радостно и больно,
Светло, и грустно, и тревожно мне.
И затрепещешь весь,
Едва коснется
Тебя чужой, но близкий жизни ток.
Ну а во что он после изольется,
Сперва и самому-то невдомек.
Тоска и радость вырвутся наружу,
Ни счастья, ни беды не утаю…
Когда мне открывает кто-то душ у —
Я десять раз готов открыть свою.
Сон ушел — и уже не вернешь его.
Свет зари четко лег у стола.
Я встаю с ожиданьем хорошего,
С этим чувством берусь за дела.
Я брожу то зелеными рощами,
То раздольем лугов и полей —
И хорошего, только хорошего
Ожидаю от встречных людей.
Гаснет день — и уходит он в прошлое.
Завтра, новое счастье, вершись!
Я живу ожиданьем хорошего,
А иначе зачем она — жизнь?!
❖ ❖ ❖
Скоропостижно умер человек,
И вот о нем беседуют соседи:
— …Ох, смертынька — как на голову снег!
В черед ли, не в черед — она, знай, метит.
— На днях иду, а он чуть не бегом
Навстречу: «Ай,— кричит,— хорош мороз-
то!»
— Уж он такой — с улыбкой жил… с
добром…
И песен спел, и поработал вдосталь.
— Сидит на срубе с топором вчера:
«Эй, хошь,— хохочет,— новый дом построю!»
— А к нам зашел и тут же: «Мне пора…» —
«Куда пора-то?» — лишь махнул рукою…—
И многое, что в сутолоке дней
Уплыло б неприметно по теченью,
Вдруг сделалось весомей и крупней,
Исполнилось подспудного значенья.
А разом все, что вспомнилось, окинь —
И выйдет, что в утрате и в печали
Сам человек увиделся таким,
Каким его как будто и не знали.
❖ ❖ ❖
Легко ли стать ручью
Рекой
И путь пробить тысячеверстый?
А человеку стать собой —
Легко ли. тоже это,
Просто ль?!
Бывает,
Что через века,
Когда пора б угомониться,
Все ищет новый путь река,
А старый —
Делает старицей…
И, может, к устью подойдя,
Не ты, так’я
Прошепчем грустно:
— А если б вновь начать с ручья,
Я выбрал бы
Другое русло.
❖ ❖ ❖
Проживают в споре да в раздоре
Свет и темень, радость и печаль…
Но однажды близ чужого горя
С песнею прошел я невзначай.
Словно птице в первый миг полета,
Было мне легко и хорошо.-..
Только вдруг — в груди кольнуло что-то,
А кольнув, уже не отошло.
Вмиг поблекла радость без подспорья,
Стегануло думою внахлест: .
— …Что ж я — с песней близ чужого горя?
Как же так — с весельем возле слез?!
❖ ❖ ❖
Разобрали деревянный дом.
Он остался — ленточный фундамент.
И немало дней еще потом
Будет он тревожить чью-то память.
Вон стоит!
Да не какой-нибудь —
Из цементного отлит состава!
Эдакой-то глыбе — как взглянуть —
Двести лет бы ничего не стало.
А сейчас, насупясь тяжело,
Утюга бульдозерного ждет он,
Все еще хранящий рук тепло,
Политый мужицким крепким потом.
Дом снесен.
Да и не только дом..;
Многое, что сносим понарошку!
Тут любовь-судьба пошла на слом,
И семья распалась по бревешку;
Там такую дружбу разнесло —
Солнце потускнело, как огарок!
…А фундамент был из верных слов,
Словно из цемента высших марок.
Чуть немного подрос…
Чуть немного подрос
И стал у Крутого Яра — ловить пискарей,
То узнал от людей и запомнил,
Что Пызеп наш впадает Чепцу?
Чепца — в Вятку,
Вятка — в Каму,
Кама — в Волгу,
А Волга — в Каспийское море.
Только на ноги встал,
Едва научился открывать калитку на улицу,
Как тогда же усвоил такое:
И отец мой, и мама, и сестры, и я —
Вся семья —
Мы живем в деревне Бани,
Бани входят в Озоно-Чепецкий сельский
Совет,
Сельсовет входит в Кезский район,
А район — он в Удмуртию входит,
А Удмуртия входит в Россию.
И когда я все это узнал,
То вовсе по-новому
Понял славную сказку про репку.
Помните, как тащили ее из земли,
Крепко-крепко, цепочкой, схватившись:
Дедка за репку,
Бабка за дедку,
Внучка за бабку,
Жучка за внучку,
Кошка за Жучку…
Только им все равно бы не вытащить
репку,
Кабы не мышка
И тогда-то подумалось мне:
Вот что значит малая мышка…
Вот что значит речка Пызеп…
Вот что значит деревня Бани…
Вот что значит моя семья…
Вот что значить могу и я!..
