Перебирая в памяти те далекие дни, мне кажется, что вначале я думал не о море, а о мире, пораженный его огромностью. Этому способствовало обилие географической литературы, имевшейся дома: мама преподавала в школе географию.
Кажется, в пятом классе, начиная постигать ее, я наткнулся на забавный рисунок в учебнике. Он изображал плешивого монаха в долгополой рясе, с посохом в руках. Старец, добравшись до «края земли», продырявил небесную сферу и с любопытством оглядывал вселенские просторы: а что там? О том же вопрошал себя и я, приходя на железнодорожную станцию. Она была моим «краем земли», за которым начиналась манящая неизвестность.
Мне нравилось бродить среди разношерстной толпы, среди вагонов и стрелок. Ветер сгребал к пыльным акациям угольные крошки и крупицы колючего шлака, воздух был наполнен густыми запахами шпал и черной земли, пропитанных мазутом, кисло пах металл нагретых рельс…
Шла война, и мир, лежащий за горизонтом, вплотную приблизился к станции. Она была крохотным пульсом на огромной артерии страны, который с каждым днем бился все стремительнее.
Составы приносили звуки войны: стоны санитарных эшелонов, ржание лошадей в товарняках, голоса и крики людей, кочующих по стране, лязг солдатского оружия.
