1.
В начале августа 1837 года после долгого и нелегкого путешествия по Большеземельской тундре и Пай-Хою молодой ученый Александр Иванович Шренк, ботаник по призванию и образованию, переправился в сопровождении проводников-ненцев через быструю Кару и оказался у подножья могучих гор Полярного Урала.
Как всегда, последовательно и подробно описывает Шренк в своем дневнике за 8 августа по старому стилю восхождение на одну из наиболее значительных вершин в этих местах и величественную панораму гор, которая ему открылась. Правда, путешественник увидел далеко не все, что хотел. Перед ним — на севере, на востоке, на юге — поднимался суровый горный хребет, «которого голые, покрытые обломками скал верхушки и скаты,— пишет Шренк,— разбросанные в ужасном беспорядке, уподоблялись исполинским волнам моря, внезапно остановленного сверхъестественной силою». Где-то вдали за этими горами скрывался и северный конец Урала, который Шренку так и не удалось увидеть. Только на западе за узкой серебристой лентой Кары путешественник у знавал уже хорошо ему известные очертания ближайших вершин Пай-Хоя да на северо-западе, несмотря на невероятную даль, угадывались берега Карского моря.
Александр Иванович Шренк сделал все, что мог. Он добросовестно описал открывшийся вид, измерил с помощью барометра высоту горы и поспешил вниз к своему лагерю: поднялся сильный холодный ветер. А когда Шренк уже в темноте добрался до палатки, по ней забарабанил сильный дождь.
Утром в дневнике путешественника появилась очередная запись о восхождении на гору Гатоумбай, или Гато — таково было ее местное название, и в тот же день Шренк отправился в обратный путь. Он торопился: впереди были тысячи верст до Архангельска и Петербурга.
Ну и где же этот самый Гатоумбай? Я внимательно рассматриваю на карте названия гор в верховьях Кары: сюда с восточных окраин Пай-Хоя через реки Сибирчату и Силову оленеводы привезли ученого. Но Гатоумбая на карте нет.
Может быть, теперь эта гора называется по-другому? Так бывает довольно часто. Значит, надо искать вершину по описанию Шренка. Главный ориентир, конечно,— Кара, ведь она течет у подножья Гатоумбая. И, следовательно, Шренк мог совершить восхождение только на одну из вершин мощного хребта Оченырд с максимальной высотой более 1300 метров: к нему Кара подходит совсем близко. Но ни одно из местных названий даже отдаленно не походит на Гатоумбай: Оченырд, Нэтэмпэ, Гнетъю… Ничего общего!
И все-таки Шренк поднимался именно на Оченырд. Высоту Гатоумбая он определил в 4190 футов, то есть в 1277 метров. А главная вершина хребта Нэтэмпэ — 1363 метра. Ошибка в 96 метров при измерении высоты барометром — обычное дело. Ну и, наконец, у Кары нет других столь значительных гор, как Нэтэмпэ.
Значит, как это ни удивительно, надо сравнивать названия Гатсумбай и Нэтэмпэ. Общими для них будут только два звука — т и м. Прямо скажем — маловато,-
Что же могло произойти? Самое простое предположить, что названия Гатоумбай и Нэтэмпэ — из разных языков. Но это легко опровергнуть: слово пэ в ненецком языке значит «камень», «каменный хребет», а звучит приблизительно как русское пай. Поэтому-то у Шренка ненецкие названия хребтов и гор, которые он переводит с помощью проводников, обычно имеют в конце пай или бай; Париденопай — «Черный Камень», Хаардарапай — «Камень, похожий на город», Суввумбай — «Зимний Камень», Васаимбай — «Стариков Камень». Следовательно, окончание бай в названии Гатоумбай и ненецкий географический термин пэ — это одно и то же, только записанное по-разному. Значит, и Гатоумбай и Нэтэмпэ — ненецкие названия. Более того, скорее всего перед нами одно и то же слово: если отбросить бай и пэ, то легко найти общее в предшествующих сочетаниях звуков тоум (Га-тоум) и тэм (Нэ-тэм).
Но как связать начальные га и нэ? И вообще, как случилось, что Шренк, который внимательно относился к записи ненецких слов, придумал свою собственную транскрипцию, записал несколько ненецких текстов, составил ненецкий словарь, так исказил название горы, ставшей поворотным пунктом его маршрута?
Ученые часто ломают головы и копья, а разгадка — рядом, да еще и не без курьеза. Так было и на этот раз Шренк ничего не исказил, да и современная запись более или менее близка к звучанию ненецкого топонима. Во всем виноват… переводчик. В то время было принято издавать географические и геологические труды на немецком языке. И после того, как я заглянул в немецкий оригинал книги Шренка, все сразу же выяснилось.
Звуки ненецкого языка, которых не было в русском и немецком языках, Шренк передавал, добавляя маленькие надстрочные буквы. Поэтому в русском тексте — Гатоумбай, а в немецком Gatauznbai. Знаком G Шренк обозначал отсутствующий в русском языке трудный для произношения носовой звук, который встречается (правда, не в начале слова!) в английском и немецком языках. Там он передается сочетанием ng: английское song — «песня», немецкое singen — «петь». Знаком а Шренк обозначал особый звук э, промежуточный между э и а, который есть в ненецком языке.
Если избавиться от неудобных надстрочных букв, то в русском тексте должно было получиться что-то вроде Нгэтоумбэй, но переводчик не придал значения всем этим тонкостям или не разобрался в них и просто снял надстрочные знаки. Так возникло чудовищное искажение: на сей раз переводчик стал тем стрелочником, который и на самом деле виноват.
А Нгэтоумбэй и Нэтэмпэ, конечно же,— одно и то же: просто начальное нг русские воспринимают и передают по-разному — то н, то нг, а в X IX веке кое-кто из путешественников — даже гн. Так появилось на карте еще и название Гнетъю. Фактически же Гатоумбай, Гнетъю и Нэтэмпэ — одно ненецкое название, которое должно звучать примерно как Нгэтэмпэ или Нгэтумпэ.
Но тайна Гатоумбая еще не была раскрыта до конца. Как это ни странно, Шренк, всегда объясняющий со слов проводников ненецкие названия, оставил без перевода Гатоумбай. И это тем более поразительно, что Гатоумбай, как мы уже знаем, был очень важным пунктом путешествия: Шренк стремился к Полярному Уралу, взошел на одну из его вершин и сразу повернул обратно. Почему же в этом случае молчит название и ничего не пишет о нем столь наблюдательный и в общем словоохотливый Шренк?
В ненецком языке есть две группы слов, которые могут нас заинтересовать. Это прежде всего глагол нгэтензеь — «выдаваться», «выступать» и образованное от него слово нгэтенаыа — «выдающийся», «выступающий», то есть Гатоумбай — «Выдающийся Камень». Кроме того, есть еще слова нгэта— «имеющий ноги», нгэ-тась — «быть с подставкой», «быть с ножками», то есть тоже «главенствовать», «выдаваться» над другими вершинами. Может быть, проводники не сумели толком объяснить значение топонима Шренку, а может быть, почему-то и не захотели это сделать. Сейчас уже не установить.
Но вот что интересно. Название всего хребта Оченырд появилось на карте совсем недавно: в трудах экспедиции Э. К. Гофмана (середина X IX века) этот хребет именуется Гнетъю-Пае, Нетъю-Пае, то есть «Камень Гнетъю (Нетъю)» или просто Гнетъю, Нетъю. Известный геолог О. О. Баклунд в начале XX века пишет о группе гор Нетъю. Не упоминается название Оченырд и в работах советских геологов, которые исследовали Полярный Урал до Великой Отечественной войны. Значит, на карте оно живет от силы лет 40.
Так как на западном склоне Полярного Урала все без исключения названия гор или ненецкие, или коми, а Гатоумбай — ненецкий топоним, то Оченырд, скорее всего,— из коми языка. И это понятно: в последнее время проводниками разных экспедиций чаще всего были коми-ижемские оленеводы, хорошо знающие русский язык, а порой и ненецкий, и хантыйский, и мансийский. Так оно и есть: нырд в языке коми — «отрог», «возвышенность», а отша в ижемском диалекте коми — «сильный», «мощный». Значит, «Мощный отрог»! Но ведь это же вольный перевод ненецкого топонима со значением «Выдающийся Камень », «Выступающий Камень».
Остается добавить, что советские геологи Б. Я. Осадчев и А. М. Иванова, несколько десятков лет назад работавшие на Полярном Урале, записали название интересующей нас вершины в двух вариантах — Нэтэмпэ и Очепэ. И пояснили: «Самое название Очепэ (по-ненецки) означает «Главенствующая над всеми». Топоним Очепэ, видимо, был сконструирован из названий Оченырд и Нэтэмпэ либо коми-ижемцами, полиглотами этих мест, либо самими геологами. Но это уже не суть как важно…
2.
На западном склоне Северного Урала в верховьях реки Ичед-Ляги возвышается гора Торре-Порре-Из, на которую давно обратили внимание ученые и туристы. И, надо сказать, не зря…
Торре-Порре-Из — один из самых замечательных памятников природы Северного Урала: на ее вершине множество скал разнообразной формы. Вот как описывает Торре-Порре-Из известный исследователь Северного Урала геолог В. А. Варсанофьева. Эта вершина «в северной части кряжа представляет собою постепенно понижающееся к югу плато, на поверхности которого расположен целый город с причудливыми каменными постройками и развалинами… По западному, круто обрывающемуся краю высятся отвесные стены, увенчанные зубцами и большими «сторожевыми башнями». У северного края плато, там, где находится наиболее возвышенный пункт хребта, поднимаются расчлененные скалы в виде массивных стен и башен. Самые живописные участки фантастического города с его храмами, памятниками и дворцами расположены в средней и южной части плато».
Не правда ли, красочное описание? И не удивительно. Вера Александровна Варсанофьева была не только крупным геологом, но и тонким ценителем суровой красоты Северного Урала.
Вот и думаешь, что у такой замечательной вершины должно быть и очень интересное название. Представьте себе, это именно так.
На первый взгляд перед нами что-то скандинавское. У знаменитого Снорри Стурлусона, семь с половиной столетий тому назад написавшего исландские саги, есть среди героев и Торберг, и Торбьёрн, и Торир, и Тора, да и само имя Снорри Стурлусон чем-то напоминает Торре-Порре-Из. Только не бывало никогда у этой горы ни исландцев, ни датчан, ни других варягов.
Здесь все названия — мансийские или коми. По-мансийски Торре-Порре-Из называется очень прозаично — Мунингтумп. Манси, обычно так чутко реагирующие на разные чудеса природы, на этот раз только и заметили «отдельную гору с плоской вершиной» (тумп), на которой находятся «скалы-останцы» (муни). Но и это название интересно: значит, топоним Торре-Порре-Из принадлежит другому языку. И верно: из у коми — «гора», «хребет», «камень». А вот что такое торре-порре не ответят даже самые толстые словари коми языка. Один известный финно-угровед на мой вопрос, что может значить торре-порре, только улыбнулся и сказал, что и слов-то таких в языке коми нет. Вот так-то! Тупик…
А теперь в поисках разгадки отправимся в дальнюю дорогу. Начнем путешествие на русской земле, а потом заглянем даже в Индонезию и Японию.
Представьте, что вы увидели нечто, как говорят, из ряда вон выходящее. Ну, например, слона на улицах Свердловска или Челябинска. Что вы скажете в этом случае? Может быть, конечно, и ничего, а только подумаете: «Ну и ну…» Вот вы и попались, потому что уже сказали, только про себя. А непосредственный эмоциональный человек и не на такие чудеса отреагирует, да еще и вслух: ого-го!, ну и ну! или что-нибудь еще в этом же роде. И возникает так называемый повтор.
Повторы и в русском языке очень разнообразны: большой-большой, белый-белый, просил-просил, да-да, нет-нет и множество других. Особенно часто они появляются в речи при волнении, когда передают количество, меру: ведь большой-большой — это «очень большой», просил-просил — это «очень долго просил», да-да — это решительное «да». А в некоторых языках таким удвоением образуется и множественное число. Мы говорим человек, но люди, а индонезийцы скажут оранг — «человек» (вспомните орангутанг — «лесной человек»), но оранг-оранг — «люди».
Самая удивительная группа среди повторов — слова со значением «неопределенная совокупность», «неопределенное множество», в которых для большей выразительности вторая часть повтора хоть одним звуком да отличается от первой. Всякий сброд, подонков, шпану англичанин назовет рифф-рафф, «мешанина» в устах ненца — мишмаш, а «путаница» — виррварр. И, наконец, среди этих «неполных» повторов есть такие, у которых меняется начальный согласный второй части. Вот коллекция всем известных русских повторов: тары-бары, шуры-муры, фигли-мигли, шурум-бурум. Чаще всего, и это очень любопытно, вторая часть неполного повтора начинается с губного согласного п, б или м, наверное, потому, что губные согласные — самые легкие для произношения. Не случайно и первые слова детского лепета образованы повторами с губными согласными: папа, баба, мама. Потому же, вероятно, и в далекой Японии, где «человек»— хито, «люди» — хитобито.
А теперь, вооружившись лингвистическими знаниями, вернемся к Торре-Порре-Изу. Оказывается, перед нами обычный неполный повтор с начальным губным согласным во второй части. Это рифмованное бессмысленное, на первый взгляд, название — замечательный пример передачи удивления и недоумения при виде такого чуда природы, для которого обычные человеческие слова не подходят. Вот и рождается парное слово с выразительным звучанием, но неясным значением — то ли «бог знает что», то ли «черт знает что», то ли просто «всякая всячина».
Другие рифмованные слова коми языка подтверждают, что мы на верном пути: среди них есть и шунды-мунды — «барахло» и лешки-плешки — «мелочь». А одна из вершин хребта Кваркуш на карте названа Тара-Вара-Мыльк — «Сопка Тара-Бара», то есть «Сопка, где встречаются и говорят о том о сем» или, как сказали бы русские, «где разводят тары-бары-растабары».
