Многие годы костромской краевед А. Григоров занимается составлением родословной Лермонтовых, предок которых Георг Лермант в начале XVII века получил земельный надел неподалеку от Костромы.
В XIX — начале XX веков в Костромской губернии жило немало родственников М. Ю. Лермонтова. Сейчас выявлены 240 потомков Лерманта — дальних и близких родственников поэта. В тринадцати поколениях этого рода было много отважных воинов, деятелей освободительного движения — декабрист, морской офицер Дмитрий Николаевич Лермонтов, герой войны 1877—1878 годов за освобождение Болгарии Александр Михайлович Лермонтов, боец Первой конной армии Буденного Владимир Михайлович Лермонтов, полковник Советской Армии, участник Великой Отечественной войны Петр Николаевич Лермонтов и другие.
В рукописном отделе Государственной библиотеки имени Ленина А. Григоров обнаружил любопытный документ, устанавливающий связь одного из Лермонтовых с участниками неудавшегося покушения на царя 1 марта 1887 года. На Петербургской квартире статского советника Г. В. Лермонтова собирались члены экономического кружка студентов университета. Его членами были Александр Ильич Ульянов и сын хозяина квартиры Геннадий Геннадиевич Лермонтов. Непосредственного участия в покушении на Александра III он не принимал и потому избежал участи привлеченных к суду народовольцев. Однако до конца жизни Г. Г. Лермонтов находился под негласным надзором полиции.
Шнуровая книга
Александр БРЫЛИН
Директор народного музея села Коптелово Свердловской области А. Г. Потаскуев нашел старую шнуровую книгу. Она была составлена в прошлом веке его отцом землемером Г. К. Потаскуевым. По этой книге велся учет земельных угодий между крестьянами деревни Сарафаново.
У книги нет бумажных листов — она деревянная. На шнуре толщиной почти в палец нанизаны деревянные плашки, называемые коклюшками. Особыми знаками-зарубками на коклюшку заносилось условное обозначение хозяина и количество выделенного ему земельного надела. Затем коклюшку скалывали вдоль до глубокого выреза на середине. Полученная четвертинка, называемая рубежиком, выдавалась владельцу земли как документ на право пользования. На рубежике оставались те же обозначения, что и на коклюшке.
Если возникал спор о земельном участке, то крестьянин предъявлял в волостное правление рубежик, там отыскивали коклюшку, с которой он был отколот. Подделать или подогнать скол рубежика под коклюшку было невозможно. Сколы не повторялись, как не повторяются отпечатки человеческих пальцев.
Этот способ применялся в уральских селах и деревнях и в других случаях. В селе Покровском, например, синильщики, принимая на окраску холсты, прикрепляли к ним несколько
упрощенную коклюшку, а рубежик выдавали как квитанцию.
Вероятно, такие шнуровые книги и квитанции появились давно, может, и до появления бумаги. Но зачем понадобилась такая книга в деревне Сарафаново в конце прошлого века? Всего одна конторская книга из бумаги вполне бы уместила все сведения о земельных наделах не такой уж большой деревни. Дело, оказывается, в том, что прочесть-то эту книгу мог бы только сельский писарь. Крестьяне же деревни были почти все неграмотны…
А. Г. Потаскуев подарил уникальную «книгу» Свердловскому историко-революционному музею, где она и экспонируется.
