По свидетельству русских поселенцев, проживавших в XIX веке на Аляске, у индейцев племени тлин китов были деревянные головные уборы и маски, которые не пробивала пуля. Украшенные резьбой и орнаментом, с пучками перьев, пестрых бус и бисера, раскрашенные оранжевой и алой красками, они и сегодня привлекают внимание посетителей музея Института этнографии Академии наук СССР в Ленинграде, в доме, где Петр Первый основал Кунсткамеру.
Доктор исторических наук, директор Музея этнографии народов СССР Дориан Сергеев, производя раскопки на Чукотке, обнаружил маску, получившую название «Хозяин Вселенной». Маска изображала округлое лицо скуластого человека с добродушным выражением. Собственно, это не совсем маска, а маскоид, так как на ней искусно вырезаны выпуклые глаза. Возраст маски— две тысячи лет. Так как чукчи заселили полуостров значительно позже эскимосов, ученый считает, что эта находка эскимосская.
…Огромная комната заполнена музыкой, гортанным пением. Ритмичный топот ног сливается с глухими ударами нескольких бубнов. От топота прогибается пол, в окнах звенят стекла…
Вдруг раздается громкий стук в дверь. Все испуганно затихают. Дверь открывается, и в дом входят ряженые. На их лицах деревянные маски, а одежда — меховые кухлянки, торбаса, рукавицы — вывернута наизнанку. Это улляу. И маски называются так же — улляу, что в переводе означает «деревянное лицо».
До последнего времени жители берингоморского побережья Камчатки — олюторские и карагинские коряки— на празднике «Морских охотников» применяли подобные маски. На праздниках береговых коряков, а также олюторских оленеводов маски использовались как ритуальный предмет.
Скрываясь под маской, ряженые разыгрывали пантомимы, изгоняя зловредных существ нинвитов из человека и из жилища, наказывали провинившихся подростков. В старину ряженые отнимали излишки продуктов у богатых и жадных хозяев и раздавали их прямо на празднике беднякам.
У всех северных групп коряков, а также у ительменов на праздниках «Осенней нерпы», «Кита», «Хололо» также были маски, но плетенные из злаков и трав.
Чем объяснить, что у карагинцев, олюторцев — жителей восточного побережья Камчатки — и у эскимосов и алеутов были близкие по форме и назначению маски? Ответ может быть один: контактными связями, преемственностью.
…Маска улляу представляет собой изображение удлиненного лица с грубыми чертами — длинным носом, выпуклым лбом, безгубым ртом и отверстиями для глаз. Изредка просверливались отверстия ноздрей. Обратная сторона выскабливалась, а маска при помощи тесемок привязывалась.
Маски были разной формы и изготовлялись из березы, ольхи, кедра, даже тополя. На вопрос «Кто такой улляу? Откуда он пришел на праздник?» старики давали однотипный ответ: «Подробностей не знаем. Улляу пришел с севера».
В одной из сказок, записанной у морского охотника Э. И. Котлова, а он прекрасно знает фольклор жителей острова Карагинского — морских людей, повествуется, что улляу боролся на берегу бурной реки со зловредным существом нинвитом и победил его. Союзником улляу был медведь.
Ритуальную маску после праздников отвозили далеко от дома в тундру, желательно на берег речушки, озерца, и там прятали в зарослях. Считалось, что тот, кто поднимал выброшенную маску, должен утонуть.
В некоторых селах было всего по две или четыре маски, но их никогда не выбрасывали и не изготовляли новых. В селах северной Камчатки маски раскрашивались черной или синей краской, рисовали брови, усы, бороду. На щеки наносили розовые пятна. Реже красили губы — такие маски были женские.
Жители побережья Олюторского залива называли маску ульуль, что по-корякски значит сивуч, морской лев.
Однажды у старика Сео, разбирая ритуальные предметы его предков, мне удалось увидеть и зарисовать скальп с головы сивуча.
Невысокого роста, улыбчивый. В селе его считают весельчаком, фантазером. Полное имя — Егор Чечулин, а наследственное имя Сео. Так его называют редко. Охотник, рыбак, любитель повеселиться, он неутомимый рассказчик.
…Надевали старую кухлянку, а лицо прикрывали скальпам. Если подкрадывались к нерпе, то нерпичьим, к сивучу — сивучьим. Поворачивались боком, подражая движениям морского зверя, приближались к месту лежбища. Мгновенно стреляли из луков, метали гарпуны или поражали из огнестрельного оружия.
Однако не все маски эскимосов и алеутов были аналогичны камчатским. У восточных алеутов их изготовляли из гипса.
Народности Камчатки с большим почтением относились к своим кормильцам — ластоногим животным. Кости их сжигали. Считалось, что их отправляют в потусторонний мир с тем, чтобы на следующий год они снова вернулись в море.
Народные праздники существуют и поныне, появились новые танцы и песни, обряды.
А что стало с маской? Из ритуальной она превратилась в театральную. Корякский ансамбль «Мэнго», прекрасные танцы и песни которого видели и слышали Париж, Нью-Йорк, Улан-Батор, Берлин, Варшава и другие столицы государств, исполняет в масках пантомимы, танцы и мистерии.
На рисунках: 1. Маска оленеводов с реки Тылхой. 2. Маска береговых коряков из села Рекинники. 3. Маска древнекарагинская.
