Откровенный разговор с ребятами, которые пока не достигли совершеннолетия, но активно на него претендуют.
— Нет! Вы скажите: почему родители, когда им надо заставить меня работать в саду или чистить палас, говорят, что я взрослый. Мне уже 16! Но едва речь заходит о том, чтобы прийти домой попозже или поехать куда-нибудь с ребятами, так сразу выясняется, что я — несмышленыш. Мне всего лишь еще 16!
— Попробуй в школе или дома сказать: «Я решил!» — сразу десять голосов: «Как это ты решил? Ты пока сам не зарабатываешь. Рано тебе самому решать!» А когда, наконец, мне позволят решать, я не смогу. Прежде не имел такой практики. Вот тогда как?
— А постоянные напоминания: в ваши годы мы — то, мы — это… Я однажды в шутку заявил родителям: «После 9-го класса иду в ПТУ!». Ну и шум поднялся! Дядю-полковника на семейный совет призвали, и в один голос: «Что ты придумал? У тебя идет неплохо математика, так ты способности — за борт? Не будь дурнем!». В общем, отговорили…
— Вот вы улыбаетесь, а это серьезная для нас проблема! Я прочитал в старом журнале про одного летчика. В 18 лет на Халхин-Голе он сбил два неприятельских самолета и был награжден орденом Ленина. Потом ему доверили испытывать истребители. В 18 лет! Значит, как минимум, в семнадцать он уже умел летать, так? А сейчас в Аэроклуб принимают с 18, не раньше.
— К нам вообще как-то несерьезно относятся. Наша соседка, например, утверждает, что вся молодежь нынче разложилась, сплошные тунеядцы. И когда хочешь что-то доказать, взрослые всегда так поворачивают разговор, что неправыми оказываемся именно мы…
— Мы понимаем, что большую роль играет обстановка, в которой взрослеет человек. В 20—30-е годы взрослели быстрее. Но ведь и сейчас стройки, экспедиции, космос, поиски, проблемы, походы к Северному полюсу. Мы хотим ко всему этому иметь отношение.
— В «Комсомольской правде» было опубликовано письмо выпускников одной украинской школы. Хотели ребята после десятилетки поехать на БАМ. Но в горкоме им отказали. Мол, туда нужны зрелые люди, специалисты. Через год-другой, приобретя профессию,— милости просим, а раньше нельзя. А дорогу-то скоро построят!
— Пока мы учимся, нас будут считать маленькими. Возить в автобусах с надписью «ДЕТИ». К взрослости-то нас призывают, а проявить себя таковыми не разрешают. Знаете этот хрестоматийный пример с А. Гайдаром, ну, что он в 16 лет командовал полком. Удивительно, что вы его нам не привели! Но в чем дело — дайте полк, и тогда посмотрим!
— Ха-ха-ха! Полк! Стенгазету самостоятельно выпустить не доверяют… Эх, только бы десятилеточку окончить!..
— А я предлагаю издать специальный указ, который бы удостоверял взрослость человека не с 18 лет, а раньше— с 14—15 например! Когда-то ведь должна же быть принята во внимание акселерация, о которой все говорят и пишут?!
При встречах со старшеклассниками подобный разговор у меня возникал не однажды. И всегда неизменно варьировалась одна и та же мысль: нынешних старшеклассников упорно числят детьми, ничего серьезного им не доверяют. В каждом из высказанных мнений звучали, казалось бы, неотразимые аргументы. В самом деле, разве некоторые родители, педагоги, комсомольские руководители не стремятся излишне опекать и подстраховывать дитятей одного с ними роста?
И все же в существе этого полемического вопроса происходило явное смещение акцентов. Уже только поэтому стоило разобраться в нем и выяснить истину. И мне подумалось, что мы могли бы сделать это сообща с читателями…
В молодежную редакцию Пермского телевидения пришла группа десятиклассников.
— Помогите провести турнир эрудитов! Дайте разработку или сценарий.
Очень серьезные, на первый взгляд, вполне самостоятельные ребята: пришли, беспокоятся!
После обмена первыми фразами выяснилось, что, по мнению гостей, у нас в редакции хранится ларчик с планами и разработками всего, чего юная душа пожелает. Некое лицо, которому просто положено всем этим заниматься, уже как следует постаралось и написало кучу сценариев на все случаи молодежной жизни.
Сообщение, что ничего подобного у нас в редакции нет, повергло молодых людей в крайнее изумление. Разъяснение, что каждый сценарий — дело чьих-то недельных, а то и месячных творческих мук, было выслушано с недоверчивыми улыбками. Ну а совет — попробовать придумать все самим, ибо только То и ценно, что создал сам,— поверг десятиклассников в настоящую панику:
— Что вы! У нас не получится! И времени очень мало. Мы не успеем! Значит, все у нас сорвется?!
Мы смотрели на парней, способных свободно достать с дерева воробышка, на девушек им под стать и ясно представляли, как и они тоже горячились бы на том диспуте. Ведь и у них, наверняка, тоже имелись свои обиды по поводу непризнания их взрослости. И вот жизнь задала ребятам одну из своих задачек, открыла возможность для проявления столь желанной самостоятельности. Однако они и не помышляли ею воспользоваться. Более того, их, кажется, возмущала необходимость самим «творить, выдумывать, пробовать!».
Вот несколько писем в редакцию, присланных школьниками.
«Уважаемая передача для старшеклассников! Вы спрашиваете, что мы считаем для себя главным в этом году, на этот вопрос мы как-то затрудняемся ответить. Что можно считать главным? Вы нас как-нибудь подтолкните к ответу…»
«Решил обратиться к вам с просьбой. Меня привлекает профессия геолога. Но я о ней ничего не знаю. Не смогли бы вы показать по телевидению художественный фильм про жизнь геологов, чтоб я мог решить, есть у меня призвание к геологии или нет. Посоветуйте, что прочитать. Лучше художественное произведение, а то специальные книги читать скучновато…»
«После школы собираюсь поступить в военное летное училище. Но не хотелось бы кончать десять классов. Подскажите адреса училищ, в которые принимают с восьмилеткой…»
Как видите, в письмах, число которых не убывает, отчетливо просматривается все то же нескрываемое стремление достичь желаемого без особых усилий и повседневного упорного труда. Как при содействии исключительно художественных фильмов и литературных произведений постичь суть геологии? Каким образом овладеть профессией военного летчика (это в наш-то век!), довольствуясь исключительно багажом восьмилетки?..
«Мне 16 лет. Детское, дворовое уже не увлекает. Ходим в парк на танцы от нечего делать. Но только танцы— тоже скучно… Спортом хотели заняться. Но поблизости нет ни одной спортивной площадки, на стадион же ездить нам далеко. Мой отец (отец!) дважды ходил в домоуправление, просил выделить рабочих (кому же, как не рабочим, строить спортивные комплексы для ребятишек под метр восемьдесят!), но ничего не добился. Рабочих нет. Вот мы и прозябаем. Иной раз тайком бутылкой балуемся или сидим на пустыре — точим лясы, хотя очень надоело все это…»
«Сдачу норм ГТО мы решили провести в лесу. За организацию отвечал физрук Гена Рязанов, комсорг Вадик Соколов и преподаватель физкультуры Олег Николаевич. Но преподавателя вызвали в военкомат. И тут у ребят возникла идея пойти в лес одним и все провести самостоятельно. В походе не заметили, как отстала Светка Горелова. А погода, как назло, вдруг испортилась. Пошел мокрый снег, поднялся сильный ветер. Началась настоящая метель. Хотели разжечь костер, но, как оказалось, никто не взял спичек. Все понадеялись друг на друга. Топорика нарубить хворост тоже не нашлось. Кое-как поставили палатку. Сидели в ней и дрожали от холода, Гена и Вадик звали искать Светку, но все отводили глаза. Они ушли одни, но вскоре вернулись — дорогу замело. Мы не вспоминали про ГТО, мечтали только о доме и тепле. Утром нас буквально откопали Олег Николаевич с двумя родителями-отцами. Хорошо, что Светка вышла к деревне и ее там обогрели, а если бы она заблудилась? Хороши же мы оказались!..»
Что же получается?
С одной стороны, настойчивое: не ущемляйте нашу взрослость! А с другой: избавьте, по возможности, нас от трудных исканий и забот! Сопоставление этих двух позиций убеждает нас в том, что существуют такие жизненные проблемы, которые лишь на первый взгляд кажутся легко разрешимыми. На деле же все гораздо сложнее.
В связи с этим мне припомнилась одна история.
…Жили-были ребята. Не какие-то там особенные, а самые обыкновенные. Днем они, естественно, находились в школе, а вечером — всяк по-своему: в спортивной секции, в библиотеке, на концерте… Но один раз в неделю — в четверг— комсомольцы Мотовилихинского района собирались вместе в клубе старшеклассников — в КЮКе, как они его называли,— клуб юных коммунаров. Основная работа клуба — шефство над младшими подростками.
Члены КЮКа вместе с подростками, взятыми на учет инспекцией по делам несовершеннолетних, готовятся к клубным вечерам поэзии, карнавалам, встречам с интересными людьми Прикамья, турнирам школьных эрудитов, лыжным агитпробегам по селам подшефного Ильинского района с концертами и лекциями, сборам комсомольского районного актива, трудовым десантам. Вместе сочиняют песни о своей жизни, репетируют выступления агитбригады, выпускают стенгазеты и альманахи своего творчества. Можно долго и много рассказывать о каждом из этих дел. Но подробнее хочется вспомнить об одной интересной традиции КЮКа.
Когда заканчивается учебный год, клуб непременно выезжает в летний лагерь труда и отдыха.
Так было и в то памятное лето.
Отряд кюковцев готовился к поездке в один из совхозов на Одессщине. Эта поездка была наградой наиболее активным ребятам. Были уже заказаны билеты, назначен день отъезда. Счастливчики предвкушали, как они прибудут на место, успешно организуют труд и досуг в лагерной жизни. Почти полтора месяца у моря — есть чему радоваться!
И вдруг командиров пригласили в Мотовилихинский райком ВЛКСМ и попросили открыть лагерь не у моря, а на реке Бабке в Кукуштанском районе Пермской области и принять в отряд 70 сорванцов. В райкоме не скрыли, что на большинство их будущих подопечных заведены «дела» в райотделах милиции, а это значит, что им грозит отправка в спецПТУ (проще сказать — в колонию). И от членов КЮКа теперь зависело— попадут подопечные в это исправительное учреждение или вернутся в школу после каникул.
Не все и не сразу поняли в клубе, что подобное предложение— признание их взрослости. Но чувство ответственности, привитое в клубе, заставило всех ребят из КЮКа в конечном итоге голосовать за семьдесят неприкаянных сорванцов, за трудовой лагерь на реке Бабке. И вместо поездки к морю взялись за устройство лагеря. Отремонтировали здание сельского интерната и, поскольку мест не хватало, поставили во дворе палатки.
Ребята проявили много изобретательности. Усадьбу старой бани на территории лагеря кто-то окрестил «Графскими развалинами», о чем извещала специальная табличка,— место для разговоров по душам и выяснения отношений. Кухня превратилась в корабельный камбуз. А поваров (ими работали по очереди сами коммунары) решено было, помимо белой куртки, обрядить еще и в тельняшку.
Еще до приезда воспитанников кюковцы разработали «стратегические» планы будущих трудовых десантов на поля Платошинского совхоза и в цеха птицефабрики, сценарии русских игрищ с массовыми состязаниями. Договорились с соседними лагерями о совместных спортивных матчах по футболу, наметили маршрут многодневного похода по таежным тропам Кукуштанского района. Никто не ждал доброго волшебника, который придет и все за них сделает. Сами искали, мучились и находили! И испытывали неповторимую радость от каждой удачной выдумки.
Подопечные прибыли через неделю. Состоялась общая линейка, обсудили и приняли распорядок дня. Выбрали дежурных по лагерю. А потом… подопечные исчезли. В зарослях кустов и крапивы иногда мелькала чья-нибудь вихрастая голова, слышался ехидный смешок или веселое насвистывание. Кюковцы проворачивали всю лагерную работу в этот день в полном одиночестве. А подопечные отлынивали.
…Они явились только к обеду. Аппетит у пацанов был отменный. Многие настаивали на добавке, и им не отказали. Вообще не было никаких проработок, неприятностей, несмотря на то, что распорядок дня они сорвали. Это их озадачило. Но они решили не сдаваться.
Ночью лагерь внезапно огласили громкие вопли. Мальчишки повскакали от треска зажженных кем-то спичек прямо на постелях спящих. Пострадавшие, натерпевшись страхов, естественно, не выспались и утром отказались идти на работу. Только сообщение о том, что совхоз их просто откажется кормить, заставило ребят выйти в поле. Какую-то роль сыграл здесь все усиливающийся интерес к этим удивительным вожакам, живущим с ними под одной крышей и не устраивающим никаких разносов.
С работы подопечных встретили неожиданно торжественно. Лагерь прокричал в честь передовиков троекратное «ура», исполнил несколько хвалебных песен, туш на расческах и гребенках. Их даже качали как чемпионов.
Но и с этого дня трудности не окончились и жизнь в лагере не пошла гладко. На следующей неделе начались массовые побеги. Правда, большинство беглецов не уходило дальше станции. А иные прятались в окрестностях села. Ребята из КЮКа находили пропавших, подолгу о чем-то с ними говорили на «Графских развалинах». А на линейках и общих сборах в конце дня не было ни одного упрека. И началось столь же массовое возвращение беглецов в лагерь. Их приход не вызывал особой реакции: бывает— отлучились люди.
Жизнь в лагере становилась все более интересной. Разворачивалась программа конкурсов и всевозможных соревнований, выявлявшая множество талантов. Огромный успех имели русские игрища и коллективные чтения перед отбоем сочиненного кюковцами «озвученного детектива». Причем роль «кошачьего крика», «внезапного выстрела», «скрипа двери» охотно брали на себя слушатели.
А позже за коммунарами подопечные ходили по пятам. Помогали, когда требовалось, или просто пристраивались рядом у костра, на скамейке во время общего сбора.
Незаметно лагерь стал одним дружным спаянным коллективом. Кюковцы и их подшефные вместе дежурили на «камбузе», работали в совхозе, состязались в спорте, ходили в походы, пели и шутили.
Пришло время прощания.
Ребята из клуба должны были вновь побелить интернат к началу учебного года, привести всю территорию в порядок. Узнав об этом, многие мальчишки отказались уезжать и пожелали принять участие в ремонте здания. Несомненно, им не хотелось расставаться с новыми старшими. друзьями. И это была самая дорогая награда!
Мне кажется, что эта история поможет ребятам правильно толковать понятие «взрослеть». Сопоставьте: выбор модного покроя брюк, приход домой после двенадцати и — работа с почти неуправляемой массой «трудных» подростков! Подлинная взрослость предполагает поступки, обнаруживающие умение самому принимать серьезные решения, действовать в соответствии с ними и отвечать за них. Отвечать!.. Чувство ответственности! Не оно ли и отличает истинно зрелого человека, гражданина от иждивенца? Не это ли чувство и есть наиглазнейший признак настоящей взрослости?
За последние годы в нашей стране увеличилось количество летних школьных трудовых отрядов. Заключается договор с хозяйством, стройкой, лесничеством или с другим предприятием; строго регламентированный рабочий день — не более 4—6 часов; зарплата по существующим расценкам. Узнать цену трудовому рублю, заработанному собственными руками, для ребят от 14 до 17 лет отнюдь не плохо. Ведь после школы юношам и девушкам почти сразу же придется столкнуться с понятиями зарплата, стипендия. А разве в школьную пору у старшеклассников мало законных нужд? Потом, почему бы ребятам самим не заработать летом деньги на книги, развлечения, одежду, спортивный инвентарь, экскурсии, не оказать материальную помощь своим семьям?
Областная комсомольская газета «Молодая гвардия» рассказала об одном из лучших отрядов — ЭДС (эстонская дружина старшеклассников). Эстонцы приглашали отряд добровольцев для знакомства с опытом ЭДС на месте: «Согласны принять на лето один отряд пермских школьников во главе с командиром и комиссаром. Подтвердить согласие не позднее апреля, ибо необходимо от вашего имени заключить договор с базовым хозяйством. Прибытие отряда ожидаем 13 июня. Командир ЭДС Томас Тромп, комиссар Вейко Раагметс».
Редакция газеты передала это приглашение Мотовилихинскому райкому ВЛКСМ — все тому же КЮКу.
Перспектива отправиться в Прибалтику обрадовала ребят.
Но вот у райкома возникли сомнения: целесообразно ли уезжать так далеко, когда и в Пермской области достаточно работы для всех желающих помочь старшим. Специальная инструкция Министерства просвещения не рекомендовала поощрять поездки старшеклассников для работы в другие районы страны, если не обеспечено надежное руководство и не продуманы все вопросы организационного порядка. Приводились примеры, когда школьники, прибывшие в южные колхозы и совхозы из других областей, не справлялись с нормами выработки и становились обузой для хозяйства в горячую пору. Соответственно домой шли телеграммы — высылайте деньги. Пришлось ребятам, что называется, с цифрами и фактами в руках доказывать свое право на взрослость, убеждать конкретными примерами из жизни отряда. Подключили в свою поддержку «Комсомольскую правду».
Своего добились.
Прибыв в Таллин, пермские старшеклассники в тот же день приняли участие в торжественном марше ЭДС. А затем отправились к месту работы: в одно из самых передовых хозяйств республики — совхоз имени Юрия Гагарина, в центральную его усадьбу — большое село Вана-Выйду. Эстонские друзья проявили максимум гостеприимства. Отряду был предоставлен двухдневный отдых. Ребята купались в озере, катались на лодках, загорали, осматривали развалины старинной крепости. Вечером на великолепном совхозном стадионе играли в волейбол.
Но минули дни отдыха и благоустройства. И ранним утром, ровно в 7 утра, отряд, как и полагалось, явился для получения наряда на работу. Бригадир, довольно строгая на вид женщина, коротко -назвавшаяся — Хелен, без лишних слов повела отряд к обширным капустным полям. Их предстояло выполоть. Каждому по два ряда длиной около 600 метров.
В работу кинулись с веселым азартом. Но уже через час темп резко упал. Многие то и дело отдыхали. Кое-кто продвигался по борозде на коленях. Сорняки высились едва ли не в рост человека. Росточки капусты терялись в этих зарослях. Приходилось следить, чтобы нечаянно не выдрать их вместе с сорной травой. Солнце палило нещадно.
Время близилось к полудню, а до финиша было ой как далеко! К двум часам немногим удалось пройти до конца свои рядки. В целом же отряд норму не выполнил.
Растерянные, хмурые возвращались ребята с поля. Им казалось, что встречные смотрят на них с осуждением. О разговоре с Хелен страшно было и подумать. Некоторые предлагали после обеда дополоть оставшийся участок. Но отряд так вымотался, что ни у кого не нашлось сил отправиться на поле еще раз. После обеда отряд в полном составе рухнул на кровати.
Вот когда по-настоящему они ощутили, какую непростую ношу взвалили себе на плечи! Вот когда поняли, что победить в споре — это не значит еще победить на деле. Засомневались: а не окажутся ли они попросту трепачами, подобными тем маменькиным сынкам, которые требовали, чтоб их брали на буксир, содержали и вызволяли из трудной ситуации!
По договору с совхозом отряд должен был жить на полной самоокупаемости. Но уже в первый трудовой день он стал фактически должником хозяйства. Как ни крути — нахлебником! Эта перспектива ужасала ребят более всего. Поэтому в этот первый вечер никто не стремился на спортивную площадку, в парк, на реку. Отряд собрался обсудить сложившееся положение. Решили: в хорошую погоду с поля с невыполненной нормой не уходить. «Дожимать» план во что бы то ни стало! И начались новые трудные поля — по 700—800 метров в длину. Они поначалу казались непреодолимыми. Но в конце концов ребята побеждали. В течение двух месяцев в Эстонии они вели отрядный вахтенный журнал. «Это, пожалуй, один из самых трудных дней! С утра до вечера в поле. Перепалывали участок заново. Сами виноваты! Надо было с первого раза полоть чище. Зато так теперь старались, что поле буквально вылизали. В норму немного не уложились, зато Хелен сказала: «Ну вот! Теперь рады красивые!» Тут уж даже самые хмурые заулыбались…»
«Последние дни — выработка вновь невысокая. Пройдя ряд, хочется свалиться в борозду и лежать не двигаясь! В такие минуты не верится, что найдутся силы еще идти по полю. И тогда рывком на ноги, и вперед: не отстать, быть рядом с товарищами. И вот уже кажется — ветерок стал прохладнее и конец поля не так уж далек. Ух, кажется, норму сегодня выжмем…»
«Вы бы видели, какие сияющие физиономии бывают у нас, когда отстающим удается перейти если не в передовые, то хотя бы в основные ряды. Мы уже писали, что местечко, где нас поселили, называется Вана-Выйду, что в переводе значит — Историческая (старая) победа. Рассказывают, что в далекие времена эстонские племена здесь одержали важную победу над своими врагами… Так мы и решили назвать наш отряд. Нам ведь здесь тоже предстоит победить. Об этом мы написали песню, и теперь она сопровождает нас повсюду:
Уж мчатся письма с новым штемпелем на марке
А «Вана-Выйду» — это новый наш отряд.
Пришло и наше время труд изведать жаркий,
Лишь, победив, вернемся мы назад!..
«Сегодняшний день — черное пятно в нашей жизни. Черней быть не может! Солнце палило так, что всех разморило: совсем потеряли темп. Плелись по полю кое-как! В довершение наш бригадир Хелен нашла погубленную тыкву. Состоялся неприятный разговор. Выяснилось, что тыква — культура дорогая, каждый росток стоит 7 рублей. А погубленных ростков нашлось не меньше сотни. За качество мы схлопотали двойку. И поделом. Сразу прозрели. Хороший урок! Да, здесь не увильнешь, как в школе. Как выполнена работа — не спрячешь, все видно…»
«На калеге работать легче. Там если выдернешь росток — не беда. Посевы частые, необхрдимо даже немного прореживать. А тыкву полоть очень трудно. Многие из нас впервые держат тяпки в руках. Мозолей прибавилось втрое. Но работаем — не пищим. Победа легко не дается…»
«Интересно, когда не просто так работаешь — полешь механически, а соревнуешься друг с другом, с соседним отрядом ЭДС, с соседним округом. Соревнование нас подхлестывает, не дает падать духом, если поле попадается трудное…»
«Снова ливень. Кто спит, кто письма пишет. А некоторые что-то затевают — уж очень ехидный смех несется из угла. А вообще без дела не сидим. Ведь скоро окружной слет. Нужно будет показать 15—20-минутный концерт. Мы решили подготовить небольшое представление в стиле русских сельских посиделок. Самая большая комната давно стала раскрой-залом. Шьем костюмы, сочиняем частушки. Аккомпанировать будет сводный оркестр из губных гармошек, расчесок, обернутых фольгой, ложек и бубнов. Готовимся еще к конкурсу штандартов, отрядных эмблем, песен и девизов».
«Процент выработки у нас в-последние дни взлетел. Почти ежедневно норму выполняем на 170—200 процентов. И это несмотря на жару в 35 градусов. Хелен сказала: «Хорошо работаете!». Тут такое началось!.. Наше «ура», наверное, в соседнем отделении совхоза было слышно…»
«Мы уже 45 дней в Эстонии. И дни стоят как на заказ— солнце и теплынь. План мы теперь почти все время перевыполняем. Хелен больше не проверяет, как мы сделали свою работу. Ни одного замечания от нее не получаем и поля больше не перепалываем по два раза за смену. Все идет отлично».
…Да, трудовое лето в Эстонии многому научило старшеклассников. В анкетах, предложенных им после возвращения в Пермь, они писали:
«Если живешь не мелкими заботами и думаешь не только о себе, то каждый день наполняется более высоким смыслом. И со стороны взрослых появляется сразу особое уважение и уже немножечко — равенство. Видишь, что на тебя надеются, тебе доверяют!»
«Раньше я страдал изрядной самонадеянностью и самоуверенностью. В классе меня обвиняли в «звездной болезни». А в Эстонии на работе я долгое время был далеко не в первых рядах. И тогда я понял, что главное не в том, что человек думает о себе сам, а в том, что о нем думают другие. И признание надо заслужить делом».
«Впервые я испытала такое сильное волнение за общее дело — за наши отрядные нормы выработки».
«Если б на следующее лето мне предложили вновь поехать в трудовой отряд, я был бы на седьмом небе от счастья. За два месяца я стал словно новым человеком. Теперь я знаю, что уважать можно только того, кто приносит пользу всем».
«Впервые в жизни мы сами заработали деньги. Теперь уже нет желания истратить их как попало. Ведь это трудовые деньги, достались они очень непросто. У меня появилась какая-то гордость. Раньше я только брал дома деньги, а теперь принесу их в дом».
«В общем-то мы поняли: взрослый человек отличается от недоросля тем, что трудится. А труд — это мозоли, которые болят, ноют, это пот, который заливает глаза и стекает за шиворот, это препятствия, которые надо преодолеть. Но только такая жизнь и рождает самоуважение».
«Мы все в лагере делали своими руками и жили на собственный заработок. По-моему, это и есть взрослость!».
А это значит, что жизнь не должна в эти годы ограничиваться для ребят пространством лишь классных комнат и школьных коридоров. И когда вы всерьез захотите участвовать в созидательном труде, старшие никогда не отвергнут вашего права на самостоятельность. Нужно только, чтобы нити от ваших поступков шли к жизни всего народа, всего нашего общества. Ведь с этого-то и начинается подлинная зрелость — с чувства общности со всеми трудящимися людьми.
