Большую часть своего успеха я отношу к примерной самоотверженности и честной службе солдат и казаков, бывших со мной в путешествиях. Мне не только не приходилось их понукать или подбадривать, а наоборот, приходилось останавливать из опасения, цто они надорвут свое здоровье. Несмотря на лишения, эти скромные труженики терпеливо несли тяготы походной жизни, и я ни разу не слышал от них ни единой жалобы.
В. К. АРСЕНЬЕВ. Из предисловия автора к первому изданию книг «ПО УССУРИЙСКОМУ КРАЮ» и «ДЁРСУ УЗАЛА».
Я приехал в Таганрог на студенческие каникулы к своей тете и почти все дни проводил на диком пляже, у залива. Пляж был тихим и скучным. Сюда, как правило, приходили пожилые отдыхающие. Неподалеку от меня расположился незнакомый старик. Был он высок, худощав и сед как лунь. Все на нем — фуражка, залатанная куртка и брюки — было потертого серого цвета. Старик часами лежал неподвижно в тени старой акации -и читал книжку в зеленом переплете. Я подплывал к берегу, громко фыркал, чтобы он обратил на меня внимание, но старик был на редкость сосредоточенным человеком. Только один раз он оторвался от страниц и его лицо посветлело. Это произошло, когда на пляж по деревянной лестнице сбежала моя младшая сестра Тамара. Он неожиданно спросил ее:
— Скажите, вас зовут Анна?
— Не угадали,— игриво ответила она и пожала плечами.— А что?
— Так просто,— ответил старик.— Знал я одну женщину, она очень была похожа на вас в молодости. Ее звали Анна.
На песчаную отмель сели чайки. Одна из них смело подлетела к нам.
— Знаете, давайте кормить чаек! — нарушил молчание старик.
— Как это кормил? Голуби они, что ли? — опять удивилась Тамара.
— А вы смотрите!..— Чайки жадно проглатывали щепотки хлеба, которые бросал старик.— Вы уж меня извините, но вот перечитываю книги Арсеньева, вспомнилось. Я ведь у Владимира Клавдиевича в конно-охотничьей команде служил, бывал у него в гостях… Это жена его, Анна Константиновна, очень похожа на вас,— старик повернулся к Тамаре.— Такая же белокурая, кареглазая. С этого все и началось. Слова старика тронули какие-то потаенные струнки моего сердца.
Его звали Василий Иванович, фамилия — Комаров. Он так же, как мы, приехал в Таганрог всего на одну неделю — погостить у своего сына Николая.
— Зауссурийский край — это древняя загадочная страна. Кто туда попадет, тот свой клад найдет! — говорил Комаров и с любопытством посматривал на меня через книжку.— Не будь я так стар, давно бы опять поехал в страну Арсеньева! Тем более, что там осталось немало неразгаданных тайн, связанных с именем капитана.
Родился Василий Иванович Комаров в Матвеево-Курганском районе в 1883 году. С 1904 года на Дальнем Востоке, вначале служил во Владивостоке в одной из конноохотничьих команд, а затем — в Хабаровске, в 23-м стрелковом Сибирском полку. Во Владивостоке он впервые увидел офицера Арсеньева, который в то время командовал конно-охотничьими отрядами, сведенными в разведывательный батальон.
Однажды Комаров прогуливался вдоль Амурского залива. На одной из лодок он увидел солдата-татарина, который полоскал рот морской водой.
— Зачем ты это делаешь?— спросил его Комаров.
— Не видишь, лечусь,— хрипло ответил тот.— В воде полно йода, а у меня горло простужено. Должно помочь. Так мне посоветовал хозяин.
Солдат Исаков был денщиком капитана Арсеньева.,
Уходя с берега, он сказал:
— Долго не гуляй сегодня. В крепости будет вечером беседа капитана, вот и -приходи, услышишь его…
Так Комаров стал другом Арсеньева. Узнав о желании донского казака путешествовать, Арсеньев стал брать его с собой. К сожалению, вскоре капитана Арсеньева перевели в Хабаровск, в штаб Приамурского военного округа. Уезжая, Владимир Клавдиевич пообещал Комарову добиться и его перевода туда. И вскоре молодой солдат был переведен в Хабаровск. Трудов это стоило немалых, потому что Арсеньеву пришлось хлопотать у самого генерал-губернатора Гондатти.
С 1905 года Арсеньев начал’ готовиться к большой экспедиции. В то время он много писал — о тайге, зверях, описывал субтропические ливни и ход кеты по рекам… Эти маленькие новеллы он печатал в книжных и журнальных издательствах Москвы, Петербурга, Владивостока, Иркутска. Подписывал он их псевдонимом, так как тогда считалось предосудительным офицерам действительной службы заниматься литературой.
С лета 1907 года начались длительные походы Арсеньева по Уссурийскому краю, в которых принял участие Комаров.
В дни подготовок к путешествиям в доме вспоминали дни былые. Тогда в дом пришла и скорбная весть о гибели Узала.
— Я тот день запомнил на всю жизнь,— говорит Комаров.— Весь вечер Владимир Клавдиевич доставал фотоснимки Дерсу, которые делал сам, перекладывал с места на место. А затем сказал: «Надо ехать на Корфовский каменный карьер, не может быть, чтобы убийца не был обнаружен, наказан…»
Дерсу Узала подарил Арсеньеву одну из самых богатых своих плантаций женьшеня в верховьях реки Лефу — несколько сот корней! Владимир Клавдиевич собирался побывать на плантации, да так и не осуществил свой замысел. И тайна этого клада долго еще будет будоражить умы следопытов. Ведь и поныне не найден план расположения плантации. А что он был, в этом Комаров убежден…
В 1905— 1910 годах Комаров был неизменным участником экспедиций Арсеньева. Бывал он с Владимиром Клавдиевичем на Ийане, Бикине, ходил вместе с ним в самую изнурительную 14-месячную экспедицию по северу Сихотэ-Алиня.
Как-то отряд пробирался в сопках Сихотэ-Алиня по лазу. Неожиданно тропа настолько сузилась, что двигаться можно было только боком, прижавшись лицом к утесу. У некоторых солдат не выдерживали нервы, когда под ногами срывались камни и с шумом падали вниз, в пропасть. Один из спутников судорожно приник к горячей скале и не двигался. Он настолько испугался, что, казалось, его теперь ничем не оторвешь от утеса.
И вдруг послышался веселый голос Арсеньева:
— Братцы, у меня, в рюкзаке корень женьшеня. Кто первым пройдет по карнизам, тот получит его.
Казалось бы, о каком женьшене можно было говорить в эти минуты? Но все дело не в том, что сказал капитан, а как он сказал это…
Было и такое: лагерь окружили голодные белые волки. Страх охватил молодых спутников Арсеньева. Но он нашелся, крикнул:
— Это же просто одичавшие собаки, чего их бояться?
Со смехом солдаты бросились к костру за горящими головнями, схватили их и стали отгонять зверей…
Трогательным было расставание донского казака со своим учителем, старшим товарищем — капитаном Арсеньевым, с его семьей.
— А теперь куда? — спросил Владимир Клавдиевич.
— Домой,— ответил Комаров.
— Отчего на Дальнем Востоке не остаешься?
— Мать у меня на Дону, земля моя кровная там…
— Так береги их,— напутствовал Арсеньев.— Земля и мать одинаково дороги человеку.
В 1914 году Василий Иванович принимал участие в первой империалистической войне, после Октябрьской революции вступил в коммуну, а затем в колхоз. Все годы трудился садоводом. Недавно, на 93-м году жизни Василий Иванович Комаров умер. Ушел из жизни последний соратник Владимира Клавдиевича Арсеньева, его верный участник экспедиций в Приморье…
