Город Череповец называют второй Магниткой. Второй после уральской. Он снабжает металлом весь Северо-Запад страны, включая Ленинград; череповецкий прокат экспортируется в сорок зарубежных стран; на его листе работает Волжский автомобильный завод… Появилось даже понятие «череповецкий феномен», которым означено рождение и стремительный рост северной Магнитки. Всего за восемь лет построен металлургический завод с полным циклом: производством агломерата для доменных печей, выплавкой чугуна и стали, горячим и холодным прокатом. На базе черной металлургии развилась и крупная химическая промышленность. И все это, по сути дела, на «пустом месте» — у города нет ни своей руды, ни своего угля…
В Череповце много уральцев. Возведение этого гиганта «по образу и подобию» Магнитки, естественно, не могло обойтись без помощи уральских металлургов, и Магнитка послала сюда своих лучших мастеров.
К старшему их поколению принадлежит нынешний обер-мастер доменного цеха Николай Петрович Сапожников, Герой Социалистического Труда, к младшему — знаменитый сталевар Валерий Красавин… Валентин Дмитриевич Койлов, доменщик и художник, всю войну, будучи почти мальчишкой, проработал в доменном цехе Магнитогорского металлургического комбината, а в Череповец приехал в августе 1955 года, то есть в первые дни рождения завода. И все четыре домны северного гиганта осваивались при его непосредственном участии: он был мастером, заместителем начальника цеха, начальником…
Нынешняя северная Магнитка, живой, шумный город, плавящий чугун и сталь, хранит свою историю. Во всем, что здесь сделано и построено, во всех свершениях.
Очерк приглашает в путешествие по Череповцу.
В указе Екатерины II, изданном 4 ноября (по старому стилю) 1777 года и сохранившемся в «Полном собрании законов Российской империи», говорилось: «Всемилостивейше повелъваем въ Новгородском Намъстничествъ на устьъ ръки Суды впадающей въ Шексну учредить при Череповецкомъ монастыре для пользы водяной коммуникации городъ подъ именованиемъ городъ Череповецъ…»
Бывшее село превратилось в город Череповец благодаря своему выгодному географическому положению: стояло оно на пути перевала товаров, которые шли с Волги и севера в Петербург. Город рос медленно, хотя «водяная коммуникация» и сыграла свою роль.
В 1810 году была пущена Мариинская водная система. Строить ее начали при Петре I и строили ровно сто лет. Названа же она была так в честь императрицы Марии Федоровны, из благотворительного фонда которой взяли недостающие для строительства деньги.
С пуском Мариинки Шексна стала частью нового торгового пути. Но даже этот толчок мало способствовал развитию города. К тому же Мариинская система была комплексом весьма несовершенным. Она не удовлетворяла даже отсталую экономику царской России. Шлюзы пропускали небольшие суда. От Рыбинска до Петербурга грузы шли в среднем по >сто суток, с трудом проходя бурное Белое озеро. Немало судов погибало здесь… (Сейчас весь этот путь — от Рыбинска до Ленинграда — занимает окрло пятнадцати часов!)
Череповец еще долго оставался провинциальным, заштатным городком. В 1917 году он едва насчитывал 12 тысяч жителей, на девяти промышленных предприятиях работало всего 350 человек.
Двадцать лет, между гражданской войной и Отечественной, изменили Череповец более, чем весь XIX век. Весной 1941 года началось заполнение Рыбинского водохранилища, одного из самых крупных в мире. Вступил в строй кратчайший глубоководный путь из Москвы до Каспия. Череповецкий металл начинался в те годы. Многочисленные довоенные экспедиции активно изучали Север. На Кольском полуострове, в Заполярье были открыты крупные запасы железных руд, в Печорском бассейне — коксующиеся угли. Создание металлургической базы на Северо-Западе было предрешено тем самым еще в конце тридцатых годов…
В годы Великой Отечественной войны в Череповце был создан эвакуационный пункт, через который прошло два с половиной миллиона людей, вывезенных из Ленинграда, Пскова, Прибалтики, Карелии. Уже к концу первого года войны здесь работало тринадцать госпиталей.
В годы тяжких испытаний маленький Череповец выполнил свой гражданский долг до конца. Люди самоотверженно работали, лечили больных и раненых, собирали теплые вещи, вносили деньги в фонд обороны — отдавали все, что имели. Лишь бы справиться с Ведой.,
Победа обошлась им дорого: почти восемь тысяч череповчан заплатили за нее жизнью. Вот уже более тридцати лет 9 мая все жители города идут на военное кладбище. Более двух тысяч воинов похоронены здесь — умерли в госпиталях от ран и болезней…
Еще до войны высокоразвитая ленинградская промышленность испытывала острую нужду в своем, северном металле. Невыгодно было базировать ее на криворожском угле, завозить сталь и прокат с Урала и Сибири. Жизнь настоятельно требовала коренной перестройки экономики Северо-Запада. Тем более, что с открытием запасов железных руд в Заполярье и коксующихся углей в Печорском бассейне создались конкретные возможности для получения череповецкого чугуна.
В первые же годы после войны Ленинградско-Мурманская экспедиция Академии наук СССР дала экономическое обоснование северо-западной металлургии, и в четвертом пятилетнем плане развития народного хозяйства было намечено приступить к строительству Череповецкого металлургического завода — ЧМЗ. В октябре 1948 года был создан строительно-монтажный трест «Череповецметаллургстрой», и жизнь на тихих берегах Шексны враз изменилась…
24 августа 1955 года начала работать первая доменная печь. Пошел череповецкий чугун!
В этом же году по улицам Череповца прошел первый трамвай.
Однако, как ни сложно было пустить в ход доменную печь, истинные трудности в Череповце начались позднее.
Выяснилось, что череповецкий чугун дорог. Завод не проектировался здесь как чугунолитейный. И не мог проектироваться — ведь он работал на привозных рудах и углях. Ученые предупреждали: только полный металлургический цикл даст рентабельную продукцию. Но поначалу был только чугун, и это дало основание для нежелательных выводов — завод построен не на месте, стройку надо сокращать до минимума… А когда государственная комиссия под руководством академика И. П. Бардина и министра черной металлургии И. Ф. Тевосяна подтвердила, что заводу быть, на город уже надвигалась другая, не менее острая проблема — жилищная. Люди приезжали каждый день, и в старом деревянном Череповце стало очень тесно. Судьба завода зависела от того, как быстро будет построен новый город…
Вот тогда и смонтировали — в качестве эксперимента — один из первых в нашей стране многоэтажный дом из панелей.
Это был декабрь 1956 года. Стояли большие морозы, но монтаж дома на улице Красноармейской («Дом Юзбышева», как его назвали по имени конструктора) сделали за 27 дней.
Так начинался новый Череповец.
Рос он стремительно. Особенно промышленность. В феврале 1956 года на металлургическом заводе вступили в’строй первые две коксовые батареи. Доменный, цех, работавший до того на привозном топливе, получил свой кокс. В апреле того же года начала работать вторая доменная печь. Соорудили ее за одиннадцать месяцев. Для такого сложного агрегата, каким является современная доменная печь со всем ее газовым, воздушным, разливочным и транспортным хозяйством,— срок невероятно короткий…
Пуск первой мартеновской печи в канун Первомая 1958 года положил начало сталеплавильному производству Череповца. А в январе 1959 года вступил в строй блюминг «1150» с годовой производительностью свыше трех миллионов тонн горячего проката. В ноябре того же года выдал продукцию листовой стан «2800», крупнейший в то время в Европе. Череповец стал производить листовую сталь для газопроводных труб большого диаметра.
Дальнейшая хроника «череповецкого феномена» также удивительна.
В 1962 году выдала чугун крупнейшая по тому времени доменная печь № 3, равная по объему двум первым. Вступил в строй завод металлоконструкций. В феврале 1963 года автоматизированный стан «1700» выдал первую стальную полосу. Сегодня этот, стан один из лучших в стране. На нем ежегодно производится свыше миллиона тонн холоднокатаного листа, идущего для нужд автомобильной и электротехнической промышленности.
В декабре 1965 года на металлургическом заводе начала работать первая в стране двухванная мартеновская печь. И наконец событие, которое по праву считается столь же значительным, как пуск первой домны: 29 марта 1969 года дала чугун доменная печь № 4 — с полезным объемом 2700 кубометров и производительностью 1 миллион 800 тысяч тонн чугуна в год!
Все это сделано руками череповчан — замечательных людей, неутомимых тружеников.
Дмитрий Николаевич Мамлеев был первым управляющим трестом «Череповецметаллургстрой» и бессменным на протяжении двадцати лет.
…Осень 1968 года, дождливый холодный октябрь.
На строительной площадке четвертой доменной поднялись кауперы воздухонагревателей, заканчивается монтаж кожуха печи. Но уже несколько дней идет дождь. Только что выкопали котлован скиповой ямы, а уже на десятиметровой глубине пузырится грязное озеро. Общая картина стройки настолько далека от завершения, что представить пуск домны всего через три-четыре месяца просто невозможно…
Управляющий приехал на «четвертую» после оперативки в тресте. График на строительстве печи нарушался. Люди приезжали каждый день, на домне работало уже три с половиной тысячи человек, но и этого было мало. На оперативке Мамлеев вспомнил утренний разговор с женой:
— Дима, как хочешь,-— сказала она,— но всему есть предел. «Четвертая» — это последняя.
Двадцать лет прошло с того утра на череповецком вокзале, когда все это начиналось. Двадцать лет… Уже ушел на пенсию Семен Иосифович Резников, первый директор ЧМЗ, с которым они съели не один пуд соли, поднимая завод. И давно нет в живых Ивана Павловича Бардина, старого друга. Время-то идет. Может, права жена, как это и ни грустно… «Уйду со стройки, буду писать книгу»,— пытался он утешить себя.
Но когда после оперативки Мамлеев приехал сюда, на строительную площадку «четвертой», где лились потоки воды, стекая в котлован скиповой ямы, то забыл и о книге, и об утреннем неприятном разговоре с женой.
…По воде и грязи продолжали идти машины, работали краны, а отчаянные парни-арматурщики лезли в котлован. Управляющий на пальцах пересчитал месяцы, оставшиеся до пуска печи, и внутри у него все зажглось от жгучей заботы: успеть, нельзя не успеть…
Заканчивали «четвертую» зимой, в январские морозы. На всех ярусах шестидесятиметровой печи работали днем и ночью… Кто только не помогал тогда череповчанам! Уральские строители и металлурги, строители из Сыктывкара и Хабаровска, монтажники и’з Москвы, Ярославля, Липецка…
Своего главного инженера, Александра Васильевича Ковалькова, Мамлеев видел только на оперативках, да и то не на каждой. Ковальков сутками «сидел» на стройке, на него были красные от бессонницы глаза. Дмитрий Николаевич присматривался к нему с тревожным пристрастием еще и потому, что знал — это человек, которому он передаст трест, когда уйдет. Ковалькова надо бы поберечь, Дамлеев знал по себе: еще всего достанется Александру Васильевичу, прежде чем пройдут годы, и тот вот так же посмотрит на другого человека… Которого оставит, уходя.
— Тебе бы выспаться,— говорил Мамлеев главному инженеру.
Тот отвечал:
— В марте сдача.
— Тебе бы выспаться, — говорила Мамлееву жена.
— В марте сдача, — отвечал он.
И март пришел. Двадцать седьмого числа на четвертую доменную печь дали горючее дутье. Ожили приборы дентрального пульта управления, и 29 марта домна дала первую плавку. После митинга Владимир Алексеевич Ваников, директор металлургического завода, пожал Мамлееву руку и молча отвел глаза: не мог сказать ни слова…
Два ордена Ленина и Золотую Звезду Героя Социалистического Труда Дмитрия Николаевича Мамлеева передали после его смерти в краеведческий музей.
Славится Череповец не только чугуном и сталью!
Ручное узорное ткачество — искусство давнее, уже в десятом веке безвестные мастерицы ткали на Руси красочные узоры. Особенно славился своим художеством Север… А в Череповце вы и сейчас можете увидеть это чудо. Фабрика «Красный ткач» такая же гордость здесь, как и северный металл. Причем, поразительны не только изделия — а они яркие, праздничные, изящные,— но сам факт: среди мощных домен, мартеновских печей — и вдруг ручные станки, бабкины, прабабкины полотенца с петухами.
Фабрика «Красный ткач» не случайно возникла в Череповце. Деревни вокруг него славились своими ткачихами, здесь сложились свои особенности тканья — по ним и сейчас можно отличить череповецкую ткань от украинской, воронежской, рязанской. В Череповце своя манера разработки узоров: мелкая, с фактурными переплетениями; давным-давно определившийся вид ткачества — ремизный; краски с преобладанием красного и синего, с чередованием контрастных тонов; свои орнаменты, тоже придуманные не сегодня…
Начиналась фабрика, а поначалу артель, в предвоенные годы. И создателем ее был не художник и не текстильщик. Михаил Васильевич Овчинников, первый председатель, был партийным работником. Пробыл он в «Красном ткаче» недолго, в сорок первом ушел добровольцем на фронт и не вернулся.
Собирал он ткачих по деревням в тридцать седьмом, тридцать восьмом годах… При нем начинала работать Александра Спиридоновна Ляпина, старейшая ткачиха «Красного ткача», и Ольга Павловна Першичева — ее ученица.
Военные годы были для фабрики тяжелыми. Всю войну она выпускала мешковину и ткань для портянок. Немецкие самолеты, бомбившие Ленинград, долетали и до Череповца. Днем ткачихи ткали портянки, а ночами дежурили на крышах… После войны «Красный ткач» поднимался на ноги трудно. Самоотверженное собирание народного искусства по деревням, с такой любовью проделанное Овчинниковым, могло кончиться ничем. В суете и напряжении строительства будущего центра черной металлургии Северо-Запада так легко было забыть о существовании ручного ткачества! Тем более, что художественных вещей выпускалось мало, и до международных выставок предстоял долгий путь…
И снова было как в тридцатых годах: не художник и не текстильщик пришел к ткачихам, а партийный работник— Мария Дмитриевна Бигот, бессменный директор «Красного ткача» на протяжении почти тридцати лет.
На фабрике есть своеобразный музей, так называемая ассортиментная комната. Здесь хранятся образцы изделий. По стенам развешаны занавесочные ткани с широкими, разукрашенными концами. На креслах лежат изящные коврики, современный вариант старинных покрывал на сундуки. Украшают ассортиментную комнату полотенца с яркими узорными концами, декоративные юбочные купоны и зависть модницам — вытканные в честь Московской Олимпиады сувенирные сумки.
В этом маленьком музее нет ничего одинакового: все уникально, нигде не повторены ни полоска, ни сочетание цвета. Тем и дорого ручное ткачество, что сама технология позволяет создавать различные варианты рисунка, ритма, переплетений, художественных композиций без перезаправки станка.
Попадая в эту диковинную комнату, я подолгу смотрю на небольшое красное полотенчико с петушками, или полоску, как называет его Мария Дмитриевна. Собственно, это уже не петушки, а нечто стилизованное, давно перешедшее в ритмический символ, музыку… «Ваши краски успокаивают»,— сказал побывавший однажды на фабрике египетский инженер Абдель Монем. На самом деле они больше, чем успокоение. Это жизнь народа, ее глубинные, чистые пласты, основа красоты и нравственности.
«Череповецкий феномен» имеет и другую удивительную особенность. Город этот до сей поры не перестает быть огромной строительной площадкой. Человек, приехавший сюда недавно, человек, который не видел, как возводили на колхозном поле первую доменную печь и монтировали «дом Юзбышева»,— так и подумает: здесь все только начинается…
Да, город готовится к своему третьему рождению. Недавно закончено строительство почти километрового моста через Шексну. И на левобережье, в стороне от дымных заводов, скоро поднимется новый Череповец, такой же большой, как правобережный. Уже заложены первые четырнадцатиэтажные дома. Прямо в сосновом лесу,.,
Именно сейчас вступают в строй, один из другим, цехи Череповецкого химического завода. Еще совсем недавно строили на ЧМЗ широкополосный, автоматизированный прокатный стан «2000», и вся страна помогала, ждала: стан «2000» был рассчитан на прокат не только череповецкой стали… И вот уже возводится мощный кислородно-конверторный цех! С пуском конвертора выплавка стали на ЧМЗ почти удвоится — достигнет двенадцати миллионов тонн в год. А процесс плавки сократится с 6— 8 часов до 40 минут.
Пуск кислородно-конверторного цеха (ККЦ) изменит жизнь северной Магнитки не в меньшей степени, чем когда-то первая домна, Потребуются третья аглофабрика (она уже строится), минимум две дополнительные коксовые батареи и вторая очередь стана «2000». А главное —чугун! Чугуна потребуется почти в полтора раза больше, чем дают четыре доменные печи завода сейчас. И потому ждет близкой очереди строительство пятой домны. Предполагается — самой мощной в мире. Автоматизированной по последнему слову техники, с полезным объемом 5,5 тысячи кубометров, (Для сравнения — криворожский гигант, всемирно известная доменная печь № 9 имеет объем 5 тысяч кубометроз).
Гигантская строительная площадка. ККЦ — вторая после БАМа по капитальным вложениям. В минувшем году стройка освоила 106 миллионов рублей! Кислородно-конверторный цех настолько велик, что внутри него будет построено 25 километров автомобильных дорог и 34 железнодорожных. Чугун будут доставлять особые 600-тонные миксеровозы. По рассказам строителей — техника будущего: ракеты, стремительно скользящие по рельсам…
Пусть эта информация несколько эмоциональна. Но, право, если даже миксеровозы на ККЦ будут иными, можно понять людей, которым видится именно такой образ… Они работают на строительстве одного из сложнейших промышленных сооружений века (конвертор будет самым крупным и мощным в Европе!), и не исключено, что реальная оснащенность цеха современной автоматикой и электроникой даже превзойдет традиционные представления фантастики. Начальник ККЦ Константин Данилович Мокрушин, получивший Государственную премию за освоение двухванных мартеновских агрегатов, знает, что такое современное сталеплавление, на каких «фантастических » уровнях и допусках идет его огненное действо…
Стройки сменяют друг друга— и в напряженных буднях трудно разглядеть конечный результат. Но в один прекрасный миг становится ясно, что построен новый город. С дворцами, бульварами, гостиницами, высотными микрорайонами… И не просто город, а центр черной металлургии и химии Северо-Запада страны. И блестящий миксеровоз, который мчится со своим огненным грузом, как ракета к старту, вовсе не кажется удивительным в этом новом мире.
