Весной 1948 года начальника КБ экскаваторов Уралмаша Б. И. Сатовского вызвали в Москву… Ни руководители Уралмашзавода, ни Сатовский не знали, что задание спроектировать драглайн получили и конструкторы Ново-Краматорского завода тяжёлого машиностроения. Но даже не зная этого, не зная, что в Москве их ждёт борьба за почётный заказ, они отлично понимали, что им предстоит экзамен на техническую зрелость… В одном купе с ними возвращался домой профессор Московского инженерно-строительного института Н. Г. Домбровский, основатель советской школы экскаваторостроения. Всю дорогу до Москвы разговор вертелся вокруг одного и того же: какие шансы у Уралмаша на получение столь почётного заказа?
Зная, что в Карпинске, на Северном Урале, в угольном карьере работают два американских драглайна—«Бьюсайрис» и «Марион», Сатовский съездил туда, облазил машины и вернулся домой разочарованным: ковши объёмом по три кубометра, стрелы — всего-то тридцатиметровые, а сама машина неуклюжая.
Даже механизм передвижения произвёл на него плохое впечатление: массивные стальные кривошипы и эксцентрики с натугой поднимали тяжёлую машину, кузов, опираясь на башмаки, как-то неуверенно покачивался и буквально плюхался — чуть впереди прежнего места (экскаватор во время работы сидел на собственной поворотной платформе). Это и был знаменитый механизм шагания !
Точно такое же удручающее впечатление произвели на Сатовского и стрелы американских драглайнов —решётчатые, они казались неуместными. Сатовского всегда мучило, как выглядит конструкция, гармонична ли она, красива ли. Американские драглайны были и не сбалансированы, и некрасивы. Домбровский не спорил: да, это так. Но ведь это вынужденно — стрела заставила! Да, соглашался Сатовский, в таком драглайне командует стрела. Если механизм шагания и удастся сделать гидравлическим, то со стрелой полная неясность: 14-кубовый ковш на конце 60-метровой стрелы, как требуют гидростроители? Утопия! Никакая решётка не выдержит такой нагрузки. Надо искать что-то новое.
Споры в поезде, прикидки «на мнение профессора Домбровского» для уральцев явились генеральной репетицией; в министерство они явились уверенными. И тут их ждал сюрприз: точно такая же делегация Ново-Краматорского завода. Но никакой конкуренции не получалось: с первых же слов главного конструктора Ново-Краматорского завода стало ясно, что у них прорисовалась машина на гусеничном ходу. Утвердили оба проекта.
Сатовский под давлением дирекции завода согласился на крайне рискованный шаг — отказался от эскизного проекта, начав сразу с технического. Никогда ещё, наверное, в истории тяжёлого машиностроения не создавалась принципиально новая, к тому же таких масштабов, машина так быстро. Привлекли к рабочему проекту шагающего гиганта пять конструкторских бюро — практически весь отдел! Доменщики, прессовщики, буровики, прокатчики…
