Можно ли построить подводную лодку, в точности следуя описанию Жюля Верна? И если нельзя, то почему?
Вопрос этот имеет давнюю историю. Вначале усомнились в «Наутилусе» школьники — члены кружка юных судомоделистов. Несколько лет спустя журнал «Наука и жизнь» (1968, N 3 ) опубликовал статью инженера-кораблестроителя А. Гроссмана «Комфортабельный «Наутилус» и тесная «Пантера».
Основная идея статьи — «Наутилус» невозможен, он не сможет погрузиться в воду. Что можно было возразить на это? Из книг, кинофильмов мы знали, что подводная лодка — это очень тесное, душное, тёмное и опасное сооружение. Мы знали это настолько твёрдо, что сверкающий просторный «Наутилус», этот подводный дворец, воспринимался всего лишь как сказка. Так что даже казалось несерьёзным для инженера доказывать невозможность этой сказки. Другое дело — школьники: дети, что с них возьмёшь!
Откликов на статью А. Гроссмана в печати не было три года. Эти «годы молчания» сделали своё дело:
легковерный читатель (и я в том числе) остался убеждённым в безусловной правоте А. Гроссмана. Контингент читателей сменился за эти годы, и мало кто обратил внимание на статью инженера Г. Надъярных
«В глубины мирового океана» («Наука и жизнь», 1971, № 5), на связь её со статьей А. Гроссмана, ошибочность которой признавалась хотя и публично, однако в коротенькой малозаметной сноске к материалу
Г. Надъярных. Во всяком случае, все заинтересованные в вопросе о «Наутилусе» знали о статье А.Гроссмана
и до недавнего времени никто — о статье Г. Надъярных.
Эти же «годы молчаний» породили, вероятно, и вопрос для викторины-77 «Уральского следопыта», и «правильные» ответы тех читателей, которые знали о статье А. Гроссмана.
«Правильно» начал отвечать на вопрос викторины и я, но, чтобы не быть голословным, сделал элементарный
расчёт и вдруг обнаружил, что «Наутилус» полностью соответствует закону Архимеда.
Незадолго до того я прочитал прекрасную книгу Ж. Пикара «Солнце под водой» — прочитал о действующих,
но уменьшенных копиях «Наутилуса», столь же просторных и не загромождённых внутри. Следовательно,
некоторая психологическая подготовленность к восприятию факта правоты Жюля Верна у меня была, но, даже несмотря на это, поражён я был необычайно. И не столько соответствием «Наутилуса» закону Архимеда, сколько своим собственным предвзятым мнением, своим заблуждением, своей слепотой.
