Сегодня охотник все свои выстрелы носит на поясе в патронташе. А каких-то два с половиной — три века назад сибирский таежный следопыт каждый заряд «сочинял» заново, как отдельное творение. Шомпольное кремневое ружье заряжалось с дула. Вгоняли заряд, потом пыж, а со стороны казенной части насыпался на полок порох. Все это хозяйство — и порох, и дробь, и пыжи — охотник носил с собой по отдельности. Порох в пороховнице, дробь в специальном мешочке — дробовнице, была мерка для заряда и запала… Старинная охотничья оснастка стала теперь этнографической редкостью. И поражает не только своей живописностью, напоминая о временах Фенимора Купера и Дерсу Узала, но и самобытным изяществом — как предмет прикладного искусства. Любовно излажена каждая деталь набора. Дорожил им охотник. Даже пословицу сочинил: «Ружья, жены и собаки на подержанье не дают»…
Что сплело в нашей заметке три разных мотива из прошлого родной культуры? Общая музейная судьба связанных с этим прошлым экспонатов. Вот Спасо-Зашиверская шатровая церковь: модель макет воскрешает облик знаменитого памятника культуры. Рядом — изделия ростовских мастеров финифти, с непоблеклой свежестью и яркостью красок. А вот и оснастка — экипировка сибирского охотника конца XIX века. На сыромятном ремешке весь охотничий набор, тут же и мерочка, вырезанная из кости.
Музеи живут в изящных дворцах и в скромных квартирах, под сводами залов и под открытым небом, есть музеи разнородных экспонатов, и — одной-разъединственной темы. В одних — только кареты. Или только велосипеды. Другой рассказывает об истории кирпича, третий — географической карты, четвертый — о куклах или кораблях. Музей лыж — в Ленинграде, музей трамвая — в Киеве, истории спичек — в Калуге, поморского быта — в городе Кола, «Музей рассеянности» — в Софии и т. д.
