Скатился я вниз по лестнице и перепрыгнул последние три ступеньки. Эти три ступеньки я всегда перепрыгиваю, потому что на этих ступеньках когда-то лежал в крови высоченный парень с верхнего этажа.
Парень этот был коммунистом, и его, по всей вероятности, кто-то предал. Однажды он возвращался
домой и только успел подняться на эти три ступеньки, как услышал наверху громкие И подозрительные голоса. Всякий может отличить обыкновенный громкий голос от подозрительного, и парень сразу понял, что пришли за ним. Только он повернулся, чтобы бежать, а тут с улицы вбегает фриц с автоматом, и парень оказался в западне. Но он не растерялся, быстро посмотрел по сторонам, понял, что выхода нет, выхватил пистолет и — в солдата, а потом — себя…
Я все это своими глазами видел. Фрицы нас разогнали по квартирам, а парень остался лежать на этих ступеньках. Вот здесь на стене до сих пор темнеют капли крови. Поэтому я всегда перепрыгиваю три ступеньки…
Вышел я из темного подъезда на улицу и сразу рассердился: солнце прямо во все небо! Совсем неподходящий день. В такую погоду на кладбище всегда много народа.
«Эх ты, солнце! — думаю.— Могло бы сегодня и потише светить!»
