А иногда в милого Володеньку словно бес залазил. Он начинал язвить. Чаще всего этот субъект” потешался, что я считаю себя взрослым. Он заявил, что взрослые не собирают картинки с парусными кораблями и не читают детских книжек. Взрослые не бегают с мальчишками на рыбалку и не строят игрушечные пароходы (сам подбивает меня,на такие дела, а потом ехидничает!). Кроме того, взрослые умеют завязывать галстуки и не ужинают консервами из морской капусты.
Я злился и не знал, что возразить. Тем более, что Галка не вернулась из Москвы, она вышла там замуж за солидного кандидата наук.
Но ссорились мы с Володькой редко. Зимой мы вместе катались на лыжах, а летом ходили купаться на большой пруд недалеко от дома.
Купались мы и в те дни, с которых я начал рассказ. Только мне было’невесело и неспокойно. Володька смотрел на меня, и глаза его темнели.
— Ну, ты чего? — спрашивал он. — Чего ты такой?
— Устал, — говорили.
— Ты же в отпуске.
— Пьесу переделываю. Не получается. Вот и устал.
— У тебя и раньше не получалось, а ты был веселый….
Я страдал из-за себя, а он из-за меня. Разве он виноват? «Расскажу», — решил я наконец. И, решив так, немного успокоился.
