Пара «мессершмиттов-109», появившаяся на нашем участке, вела себя не так, как их прежние собратья. Они принимали лобовые атаки и нагло вступали в бой. Не новички. Командир нашей эскадрильи дал задание летчикам зафотографировать отдельные участки ближнего вражеского тыла, где по его предположению мог находиться вражеский аэродром.
И вот мы, дешифровщики, просматриваем снимок за снимком, внимательно изучаем каждую полянку, которая могла бы служить посадочной площадкой. Безрезультатно. А через два дня вечером в фотоотделеиие забежал лейтенант Нижеборский. Молча поманил меня пальцем. Отошли в сторону.
— Вчера мы с Соломиным ходили парой на штурмовку в этот район.— Он ткнул пальцем в квадрат карты.— Скопление автомашин там было. Дали, конечно, как следует. Возвращаемся обратно. Облачность низкая, пасмурно, видимость плохая. И когда проходили под северным краем этой рощи, вижу: между дорогой и сараем самолет стоит. Самый настоящий «мессершмитт-109». И люди возле него. Как он сюда попал, черт его знает! Я подумал: не тут ли асы посадочную площадку устроили? Хотел было командиру доложить, да он же засмеет меня. Нашел, скажет, аэродром: здесь не то что истребитель, а и «кукурузник» не посадишь. Знаешь, Борис,— продолжал он, оживляясь,— у меня к тебе предложение. Завтра мы с Соломиным опять на штурмовку пойдем. Так вот, летим со мной. Все одно мой штурман что-то подзаболел. У тебя глаз натренированный. Просмотришь эту штуку да и зафотографируешь…
