За жар-птицей
Поезд гулко летит по черному вечернему бору. Чтобы лучше ощутить движение и бешеный перестук колес, я выхожу в тамбур. Вагон отчаянно качает. Цепляюсь за холодный прут оконной решетки и неотрывно смотрю на пролетающую мимо темную стену бора…
Вдруг алый диск солнца сверкнул в просвете крон и полетел наравне с поездом, прорываясь сквозь хаос веток и стволов. Очертания летящего светила меняются ежесекундно — то оно притушается до искры, а то вдруг вспыхнет в прогале, как юпитер, и снова режет и плавит лесную черноту. Так, должно быть, мчит, глотая пустоту, ракета, врезается в.тайгу метеорит. А может, так летит жар-птица, которую не видывал еще никто?
Гулко стучат колеса, поезд рвется за жар-птицей, но никак не может настичь. «Наддай, наддай!» — шепчут в такт колеса, но, вижу, мы отстаем. Сумерки густеют. Алые сполохи уже рубят стволы под корень, вот огненное перышко вспыхнуло где-то там, у горизонта, и угасло. Полетела, поспешила жар-птица за моря и горы,— всюду, на всей планете ждут ее люди…
«До-до-до-оо»,— кричит вослед птице гудок.
