Настоящая фамилия Жоры была Стрункин, а Дарвином мы его прозвали за какую-то особую, прямо фанатическую любовь к животным. Жора был неравнодушен ко всему, что бегало, ползало или летало. Стоило при нем придавить какого-нибудь жука, как вы навлекали его нелюбовь навсегда. Дарвин не говорил об этом, а просто переставал вас замечать, и заслужить заново его расположение было почти невозможно.
Вот этот-то Жора Дарвин и ринулся в глубь полигона в то время, когда наш взвод вел огонь. Теперь все увидели, к чему он стремился. Метрах в двухстах от огневого рубежа, среди выбитой тяжелыми солдатскими сапогами, но еще достаточно высокой травы, чернела какая-то точка. Она копошилась, пытаясь не то убежать, не то взлететь. Издали нельзя было разобрать: зверек это или птица. Но это было живое существо, пострадавшее, видимо, от нашей стрельбы.
Дарвин приблизился к этой точке, наклонился над ней и вскоре повернул обратно.
