Рассказы об академике Н. М. Вавилове
С точки зрения личных успехов, 1929 год был для Николая Ивановича годом поистине феерическим. Над головой ученого, которому не исполнилось и сорока двух лет, разразился золотой ливень почета, славы, признания. За один год он стал членом четырех Академий наук, членом Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов (ВЦИК); Правительство СССР назначило его Президентом ВАСХНИЛ и членом Коллегии Наркомзема. Римский международный аграрный институт избрал членом Международного совета экспертов, а Британская ассоциация биологов — своим почетным членом. Вавилову устраивают овацию две тысячи делегатов Всесоюзного съезда генетиков и селекционеров, его речи звучат на XVI партконференции и на пятом съезде Советов…
И тем не менее я позволю утверждать, что не многочисленные знаки общественного внимания и даже не великолепная по результатам — экспедиция в Западный Китай, на Тайвань, в Японию и Корею были главными событиями внутренней жизни прославленного академика в 1929 году. О главном молчат, записные книжки, о нем почти ничего не говорится в письмах. До предела загруженный, стремительно плывущий в потоке неотложных государственных дел, Николай Иванович лишь с самыми близкими друзьями, да и то урывками, говорит о проблеме, которая становится самой насущной, самой главной.
Еще в марте 1928 года в письме к селекционеру Т, А. Руневу он как бы мимоходом обронил: «Теперь поворот в политику. Будем изучать колхозы, совхозы. Была довольно бурная сессия Президиума Совета в январе. В результате решено усилить коммунизацию Института. Понемногу она идет… Все события отрадные», Поворот в политику Вавилова отнюдь не пугает. Коммунизация? Отлично. Государство дает деньги на институт, на экспедиции. Не всегда достаточно, но дает. Один из представителей власти Николай Петрович Горбунов — председательствует в Совете Института. Другой, Сергей Миронович Киров, секретарь Ленинградского губкома, согласился выступить на съезде генетиков и селекционеров. Говорил умно, горячо. Обещал ученым поддержку.
