Насадил червяка навозного, кинул лесу в омут и стал ждать. Бабушка беспрестанно выуживала рыбицу из воды, а у меня поклева не было.
— Что, мила-ай? Видно, наживка-то у тебя для голавля нёприманчивая, невкусная. На что ловишь-то?— спросила, поглядела на меня, потом на крючок мой, расхохоталась:— Чудило ты, а не рыбак! Да разве голавль на червя сейчас возьмет? Не возьмет. Ему он невкусен.
— А ты, бабуся, на что ловишь?
— Я-то? На русалкину косу.
И я остался в недоумении. Что из себя представляет русалкина коса и где она водится, где ее искать, я не знал, осекся, ближе к бабушке подсел.
— А разве тут форели нет?
— Нет. Форель за плесом да на километр выше, здеся только голавль.
Я удрученно сел и стал думать, как же мне спросить у старой про русалкину косу. Попросить у нее я постеснялся, как-никак, а все ж стара бабушка, и не мне от нее брать, а ей подавать. Видя мое замешательство, она заговорила сама:
— Перейди, сынок, вон по тем камням ручеек, спустись по нему к каменюгам перебора реки Снежницы, поковыряйся около синих камней и русалкину косу добудешь. Она нынче, в июне-то, липнет к камням и извивается, что девичья коса, только цветом не похожа, вся голубенькая-голубенькая.
