Он и правда впервые видел этот снимок, хотя сам случай—как фотографировались — помнит хорошо.
— Мы только что взяли на прямую наводку рейхстаг, вели огонь по замурованным, превращенным в бойницы окнам. Немцы в ответ тоже били по нашим позициям из орудий. И тут вдруг этот корреспондент появился. Уж не знаю, как он пробирался к нам: кругом снаряды рвутся, дым столбом, кирпичная пыль. Мы все, как черти, прокоптились,— что называется, ни глаз, ни рожи не видать. Какое тут фотографирование! А он с аппаратом и этак, и так.
Мы уже несколько часов ведем огонь. Сами удивляемся, что целы. Место для позиции удачное подвернулось: парадный подъезд дома Гиммлера, куда мы подвальными коридорами по частям протащили свою пушку. С флангов нас надежно укрывали мощные колонны, а спереди… Ну, тут уж мы сами не даем себя в обиду. Наводчик наш Паша Михалев — вот он тут, на снимке, справа, он тоже нашенский, курганец, из села Ярового Половинского района,— просто снайперски наводил пушку. Только заметим, Откуда фашисты бьют,— моментом и накроем.
Рядом грохочут другие наши орудия. Несколько раз принимались бить по рейхстагу пушки больших калибров. Особенно сокрушительным был их удар под вечер — немцы сразу поутихли. Ну, тут наши пехотинцы поднялись. Шли до отчаянности стремительно. За какие-то полчаса, смотрим, по всему рейхстагу затрепетали красные флаги — в окнах, на колоннах, на крыше, а потом и на самой верхушке купола. Каждая часть стремилась водрузить на рейхстаге свое знамя победы — словно ставили этим точку проклятой войне. А в рейхстаге еще бой идет. Ворвались и мы внутрь. Ну, где ты ирод, бесово фашистское чудовище, проклятый Гитлер?! Где?! Хотелось схватить его и задушить собственными руками. Но кругом груды обломков, битое стекло, фашистские бумаги с подписями и печатями, с орлом и свастикой. Разгромленное звериное логово.
