В три часа около плавучего маяка «Архангельск» мы взяли на борт лоцмана. Он легко влез по штормтрапу, невысокий плотный старикан в синем плаще и капитанской фуражке.
— С прибытием!
Лоцман держался с восхитительным достоинством, сдержанность и спокойная сила этого седого человека сразу бросались в глаза. Лоцман говорил не спеша, мягким, ровным голосом, широкое лицо его оставалось неподвижным, только под выгоревшими рыжеватыми бровями весело блестели ярко-синие, совсем не старческие глаза.
Первым судном, попавшим нам навстречу, был маленький аккуратный «швед» с грузом досок. Стояла теплая ночь, в легком сумраке реял слабый ветерок, а вниз по Двине бежал чистенький шведский пароходик с огнями немочно-бледными и почти ненужными в свете разгорающегося утра. Он бежал бесшумно и казался бесплотным — скользил, удалялся, таял, словно летучий сон…
Покачивались на воде фарватерные буи, где-то скулила землечерпалка, тянулись причалы, суда под погрузкой, штабеля досок. Было тепло, пахло свежераспиленным лесом, с берега летели голоса людей.
Архангельск — первый город, открывшийся мне с палубы корабля.
