В помещении было парно и сумрачно, стекла на окнах заросли в два пальца ворсистым синеватым льдом.
Из-за огромного канцелярского стола навстречу Маше поднялась худая, чернявая, похожая на грача остроносая девушка. Смоляные жесткие волосы подстрижены по-мужски или, как говорили в те времена, «под Зою» — имелась в виду Зоя Космодемьянская, портреты которой не сходили с газетных полос. Одета была чернявая в ладную гимнастерочку защитного цвета, перетянутую в талии широким командирским ремнем, в синюю короткую юбку, на ногах — яловые сапожки, на плечи по-комиссарски накинут зеленый бушлат с подогнутыми рукавами… Такая вся по-мальчишески утянутая, выпрямленная, и Маше близ нее вдруг неловко стало за свои толстые пушистые косы, за морозный румянец в обе щеки, за пуховую шаль, искрящуюся от растаявшего в помещении снега и приспущенную на плечи. Комсомольского секретаря звали Женей. Своей маленькой ручкой она неожиданно крепко тряхнула Машину руку, потом из-под бушлата обняла гостью за плечи и, проведя несколько раз взад-вперед по длинной вроде коридора комнате, спросила:
— Ну, как?
