На свердловских улицах нередко можно встретить человека, невольно обращающего на себя внимание: горные сапоги, большой рюкзак за плечами, а в руках молоток, лопата, нередко и кайло. На вид ему лет пятьдесят, а на самом деле — восемьдесят. Это известный на Урале кристаллограф-самоучка Василий Владимирович Шахмин. Несмотря на свой преклонный возраст, он до сих пор снабжает всевозможные лаборатории, музеи и ученых редкими минералами.
Но среди минералогов Шахмин известен не столько как коллекционер и горщик, сколько как умелец, научившийся гранить из горного хрусталя линзы для особо точных оптических приборов. Академик А. В. Шубников, один из основателей советской кристаллографической школы, не раз отмечал огромные заслуги в этом деле Василия Владимировича, с которым он долгое время сотрудничал. В своей домашней мастерской Шахмин сумел изготовить из кристаллов кварца уникальнейшие по точности линзы, клинья для работы с инфракрасными и ультрафиолетовыми лучами, изогнутые кристаллы для рентгеноскопии, особо прочные сапфировые резцы и другие уникальнейшие изделия из камня.
Василий Владимирович происходит из старинной уральской семьи горщиков. Его прадед, дед и отец занимались гранильным делом, семья Шахминых в свое время была известна высокохудожественными изделиями из мозаичного малахита. С малахита начал и девятилетний Вася Шахмин, по десять-двенадцать часов в день просиживая за гранильным станком.
Семья Шахминых постоянно нуждалась в ограночном сырье, поэтому Вася Шахмин с юных лет стал искателем цветного и драгоценного камня. Сначала — для семьи, а позже — для музеев и научных институтов.
Тайнам горного дела его обучал Данила Зверев, с которыми они сохраняли дружеские отношения почти до самой смерти ≪мурзинского профессора≫.
— Придет, бывало, Данила Кондратьевич ко мне, — вспоминает Шахмин своего горного учителя, — долго смотрит на какой-нибудь минерал и начнет кряхтеть. Ну, закряхтел — значит, ему нужен этот камень, а сказать прямо — не хочет. Когда подаришь ему, а иногда скажешь: ≪Данило, у тебя ведь есть такой же≫. — ≪Да, — ответит, — только не совсем такой, а похожий≫. А если я камень все же не отдам — еще раз крякнет с досады, но просить все равно не будет.
Иногда Зверев приходил к Василию Владимировичу вместе с академиком А. Е. Ферсманом.
— Тот не кряхтел, — посмеивается Василий Владимирович,— а сразу к сундуку: ≪Ну, друг, открывай свой заветный ларец, что у тебя там нового, какие редкости?≫ Если камень ему был нужен, говорил прямо: ≪Вот этот минерал мне нужен, я его забираю≫. Я отдавал без сожалений, знал, что это нужно для науки.
Через Зверева Шахмин познакомился с Прокопием Южаковым, который разгадал в молодом гранильщике незаурядный талант минералога и стал использовать на поисках новых месторождений самоцветов. Но окончательно Василий Владимирович пристрастился к ≪каменным хождениям≫ из-за Александра Васильевича Калугина, основателя коллекционного дела на Урале. С ним Шахмин познакомился в 1900 году и стал приносить из своих путешествий редкие минералы и штуфы. Перед самой революцией мастерская Калугина вместе со складом минералов перешла, так сказать, по ≪минералогическому наследству≫ Шахмину.
В это же время, и тоже, можно сказать, ≪по наследству≫, Василий Владимирович получил большой архив горного инженера Борислава Поляновского —человека высокообразованного, увлеченного уральским камнем, его историей и поисками новых месторождений. Записки Поляновского, его книги по минералогии и стали для Шахмина своеобразным университетом.
Но не бросал Василий Владимирович и камнерезное дело, с каждым годом оттачивая мастерство, которое потом так пригодилось для создания уникальнейших оптических приборов.
Начало его дружбы с наукой было положено в 1925 году, когда Институт прикладной минералогии занялся интенсивными поисками на Урале горного хрусталя, причем уже не для геологических, а для физических лабораторий. Хрусталь тут требовался не просто чистый, а с правильной кристаллизацией. Вот когда пригодились Шахмину и его природная наблюдательность, и записки по минералогии и кристаллографии Поляновского, и собственное чутье камнереза!
Выполнив первые задания А. В. Шубникова и узнав, для чего нужны эти безупречно чистые кристаллы хрусталя, Василий Владимирович решил сам попробовать обработать их. Его линзы, выточенные без всяких измерительных приборов, ≪на глаз≫, поразили Шубникова точностью формы и правильностью выбора кристаллических осей. Надо было не просто знать, а буквально чувствовать строение кристалла, чтобы угадать, под какими углами к кристаллическим осям вести обработку.
Тончайшая, ≪сверхювелирная≫ работа кристаллографа-камнереза приводила ученых в изумление: лучшие заграничные фирмы, занимавшиеся изготовлением подобных приборов и располагавшие самыми современными оптико-механическими станками, не могли добиться такой точности и чистоты, с которыми выполнял заказы советской науки Василий Владимирович Шахмин.
