…Прошлым летом жара стояла почти весь июнь. Машинисту еще куда ни шло — он у открытого окошка сидит, его ветерком обдувает, а помощник (он же и Составитель) все бегает под палящим солнцем: то стрелку перевести, то платформу отцепить или прицепить. В минуты передышки Гена — помощник машиниста, смуглый, высокий, хорошо сложенный двадцатилетний парень в черной рубахе с закатанными рукавами и эластиковых брюках цвета «электрик»,— поднимается в кабину тепловоза и присаживается на корточки перед эмалированным чайником, накрытым пустой консервной банкой, жадно припадает губами к его носику. Потом тоже садится к окошку — с левой стороны — и отирает тыльной стороной ладони пот с лица.
С машинистом они одногодки, и хотя Леша с виду куда моложе — он более щупл, как говорят, мельче костью, лицом и волосами посветлее и выбрит чисто, тогда как щеки помощника густо зачернены трехдневной щетиной, и пиджачок на Леше чистый и голубая отглаженная сорочка застегнута на все пуговицы, галстук повязан аккуратно,— в отношениях их, товарищеских, доброжелательных, откровенно дает себя знать старшинство Леши. И не только потому, что он машинист, а тот всего лишь помощник-составитель. Это — старшинство старшего брата над младшим, добровольно принимаемое обеими сторонами, как само собой разумеющийся факт.
