Память переносит в Иркутск, где я встречался со студентами-выпускниками, завтрашними охотоведами. В Иркутском сельскохозяйственном институте — единственный в стране факультет, готовящий специалистов охотничьего хозяйства, и, как мне сообщили в ректорате, идут туда только по призванию, выдерживая большой конкурс, отличные, смышленые ребята, чувствующие боль земли и готовые грудью встать за природу.
Зал был полон. Говорили об охоте. Не секрет, что охота и охотники вызывают ныне большие и заслуженные нарекания, а отсюда и бесконечные дискуссии на тему: что делать? как быть?
Ребята и впрямь оказались славные, любознательные, одержимые, бескомпромиссные, немного ехидные в споре и острые, каким и должен быть человек в двадцать лет. Они очень внимательно выслушали критику нравов, укоренившихся с некоторых пор в охотничьей среде, и тут же бурно запротестовали, стали решительно возражать, когда я, по их мнению, в чем-то допустил перехлест. Все сошлись на том, что моральный облик охотника — то главное и определяющее, от чего зависит все остальное.
В лесу человек с ружьем один на один с природой, остановить или, как говорится, одернуть, пристыдить его некому, и, если отсутствуют сдерживающие начала, горе зверю и птице. И тут не поможет никакое знание законов, ограничение норм отстрела, призывы к соблюдению порядка. Совесть и самодисциплина — вот что не даст совершиться злоупотреблению, вот единственная гарантия того, что природа не понесет урона.
— Да, да,— соглашались студенты. Все страстные охотники, они, тем не менее, понимали, что человек должен проявлять разумность и способствовать не истреблению, а приращению, умножению фауны. Собственно, этой цели они и хотели посвятить себя, избрав профессию охотоведа, обязанность которого — позаботиться, чтоб никогда не перевелось живое богатство наших угодий.
