Ладога помнит… На дне Ладожского озера, в том месте, где проходила «Дорога жизни», покоятся останки тех, кто вел машины под непрекращающимся артиллерийским огнем, кто защищал дорогу от воздушных стервятников — на льду и в воздухе. Шоферы, зенитчики, летчики… Сколько вас осталось здесь, на дне холодной Ладоги! Вы уходили под лед вместе с вашими машинами…
Ладога помнит… До последней капли крови защищали герои-шлиссельбуржцы свою крепость. Знали: эта крепость— тот «орешек», о которой может и должна переломать челюсти отборнейшая немецко-фашистская армия. Отступать некуда— сзади Ленинград. И шлиссельбуржцы не отступили — все сложили свои головы на невских камнях. И сколько их, безымянных героев, приняла в свои холодные объятия холодная Ладога!
У небольшого острова Сухо маленький советский тральщик бесстрашно вступил в бой с целой эскадрой. Тридцать немецких и финских судов обрушили на тральщик лавину огня. Но советские моряки не отступили. Ладога помнит о их подвиге!
…Я опускаюсь все глубже, и холодная ладожская вода плотно обжимает гидрокостюм. Кажется, что тысячи острых иголок покалывают незащищенное маской лицо и кисти рук. Там, на поверхности, шумит ветер и гуляет суматошная волна, а здесь, под водой, тишина и покой, словно в пантеоне.
Впереди вырисовывается скала. Мрачно чернеют узкие проходы и расщелины. Стороной, словно боясь этой черноты, проходит стая крупных рыб. Это сиги — их бока поблескивают тусклым серебром.
