Саня внешне напоминал Дон-Кихота. Такой же длинный и нескладный, такой же незлобивый и доверчивый, с глубоким, тихим голосом. Он в юности строил дорогу, потом крючковал лес в Лабытнангах, добывал в Воркуте уголь и, наконец, оказался в новопортовском сейсмоотряде. Годы изрубцевали его лоб, огрубили руки, ссутулили плечи, но ничего не могли сделать с глазами. Глаза остались по-детски наивными.
Это был кроткий, безответный человек. Он мог часами ремонтировать на обжигающем ветру трактор, мог, не прекословя, выслушивать брань быстрослового шустрого Олега, который всегда находил к чему придраться. Он жил какой-то своей особенной, нам непонятной жизнью.
