Написать картину о Прончищевых так, чтобы в их лице воздать должное светлой памяти пионеров Великого Северного пути, стало моей мечтой. Для этого прежде всего надо было понять и увидеть обстановку, представить себе место действия. И я плавал по замерзавшему морю Лаптевых на невесть когда построенном суденышке, ходил пешком в глубину оленекской тундры до таежной реки Пур. Рисовал и писал во все времена года в северной Якутии. Самый «холодный» этюд этого времени написан мной при пятидесяти двух градусах мороза. Тогда я еще не знал, как заставить слушаться краску на любом морозе, и работа давалась с большим трудом.
Заезжая в глухие уголки Сибири, встречая там людей, как будто вышедших из глубокой старины, я искал в них то, что помогало мне представить образы участников экспедиции. Вспоминается такой случай. Уже был найден облик Прончищева — широкой кости, высокого, плотного. Недоставало ощущения его повадки и цвета одежды. Я знал, что форменная одежда первопроходцев ко времени их похода к Таймыру уже пообносилась да и не грела, и они ее заменили меховой.
